Бочка лжи (сборник)
Шрифт:
– Во имя Господа Отца, Сына и Святого духа! Дух мятежный! Покоя не имеющий! Оставь нас! И не ищи покоя среди нас!
На площадке усилились бурные метания урагана и стоны, затем внезапно все стихло!
Леонид обернулся. Батюшка Петр Кириллович застыл над ним в оцепенении, но явно не от страха, а от переживания той силы, которую он противопоставил неведомому духу в крестном знаменье! Леонид не без некоторых усилий поднялся: ему, видно, все-таки досталось от бушевавшего на лестнице духа, а к Батюшке Петру Кирилловичу подошли Юрий и Алексей, державший в руках прожженный ботинок. Ботинок полетел в угол и чуть не угодил в степенно молчавшего, наблюдавшего
– Может, Батюшка, чайку? – замялся тот.
– Ироды! Кто пьет чай – тот отчаянный! А… фиг с вами! Христопродавцы!
Выпили чаю.
– А в церкву ходить надо! – рявкнул Батюшка Петр Кириллович, выпивая самую большую чашку, какую только нашли в доме.
После всего произошедшего, в принципе, никто не взялся бы с ним спорить, и даже Гавря согласно наклонил голову.
Завели будильники, завалились спать.
IV
Утром Алексей сварил мужикам кофе и вопросительно посмотрел на Батюшку. Батюшка Петр Кириллович вдохнул ароматный запах, укоризненно посмотрел на Гаврю, который забился в самый дальний угол под столом после того, как ему в конце операции «за храбрость» вылили последние капли из заветной бутылочки, вздохнул и махнул рукой. Налили кофе и ему.
– Дух у вас не злокозненный, – задумчиво пробасил Батюшка Петр Кириллович, – злой власти над ним и его над вами нет… А токмо и покоя ему нет… А где его покой – я не ведаю! Бог даст – откроется… Возможно, через вас… Ищите и обрящете!..
Леонид на прощание снова протянул сложенные крест-накрест ладони:
– Простите… и благословите, Батюшка Петр Кириллович!
Батюшка Петр Кириллович махнул рукой:
– Пусть Он простит!.. А мы… в миру… как без греха!.. – перекрестил протянутые ему ладони, после чего Леонид поцеловал благословляющую правую руку.
Батюшка Петр Кириллович вопросительно посмотрел на Юрия и Алексея, но те находились в стадии осмысления всего происшедшего и происходящего и потому только сжались и втянули головы в плечи, а Гавря, пока Батюшка не передумал, на всякий случай как можно дальше забился под стол. Батюшка снова махнул рукой и отбыл в приход. Алексей перед отъездом успел вручить ему собранную мужиками пачку. Напоследок мужики, высунувшись из окна, махали вслед дородному мужчине с широкой бородой в темном костюме, несмотря на жару, садившемуся в очень элегантную новенькую серебристую иномарку.
Затем сварили еще кофе и сели на кухне обсуждать дальнейший план действий.
Прежде всего Юрий уже попросил по телефону проверить информацию, полученную вчера от бывшего хозяина нехорошей квартиры, дальше решили действовать в зависимости от полученной информации. Возле дома разошлись: Юрий с Гаврей взялся подвезти Алексея, а Леонид пошел к автобусной остановке.
На полпути к остановке он увидел явно направлявшуюся к дому бабушку. Обычная бабушка с острыми, как грабли, плечами, запредельно неопределенного возраста, ростом прошла бы у Леонида под мышками, в обычном черном платье и платке, плотных чулках даже в жару, в стоптанных кроссовках, которые
Леонид подошел к бабушке:
– Вам помочь?
– Помоги, милок… – проскрипела бабушка, – мне к первому подъезду… дальше лифт довезет…
Они пошли рядом. Леонид пока молчал. Как он и надеялся, бабушка заскрипела первая:
– Милок, а что, в 42-й поселился што ли кто?
Леонид напрягся – это аккурат была квартира Алексея – и как можно спокойнее ответил:
– Да, ее, кажется, кто-то то ли купил, то ли обменял…
Бабушка покачала головой в черном платке:
– Ох… не к добру… нехорошая квартира. Там же, почитай, душегубство было. Ох… не к добру…
– Вы что-то знаете про эту квартиру? – с еле заметной дрожью в голосе спросил Леонид.
– Знать не знаю, свечку не держала, только не с проста все это: дочка в сумасшедшем доме, как папаня помер, парень у нее был, вроде исчез потом, как с девчонкой припадок был, то ли бросил ее, то ли еще што… Шум там вроде был… Ох… милок… кажись, пришли…
Леонид с изумлением обнаружил, что они действительно уже уперлись в подъезд, хотя когда он впервые увидел старушку, она еле передвигала ногами в плотных чулках и в стоптанных кроссовках.
Бабушка между тем забрала у Леонида пакет с батоном и бутылкой кефира и уже почти скрылась в подъезде, когда Леонид окликнул ее:
– А вы, простите, сами кто будете?
Бабушка почему-то не удивилась, что солидный мужчина, вместо того чтобы торопиться в утренний час в офис, поднес ей пакет, выслушал ее полубредовый рассказ и теперь интересуется, а кто ж она такая на самом деле будет на белом свете, и довольно охотно откликнулась:
– В 26-й… Марфа… – и скрылась-таки в подъезде.
Леонид побежал к показавшемуся на пути к остановке автобусу.
Днем Леонид созвонился с Юрием и рассказал ему об утренней встрече. Было решено вечером навестить бабушку Марфу и расспросить ее поподробнее, если она, конечно, что-то еще вспомнит.
Вечер начался с того, что Юрий выложил Леониду и Алексею собранную для него днем официальную информацию о бывших обитателях нехорошей квартиры. Действительно, 12 лет назад в жившей в этой квартире семье произошли два трагических события: сначала после внезапного резкого приступа душевной болезни была госпитализирована дочь Вера 21 года, которая сейчас находится в приюте в одной из бывших усадеб, а буквально через несколько дней скончался ее отец. В принципе, это было подтверждение уже известного, но, с другой стороны, кое-что приобрело характер фактов. Правда, что делать с этими фактами – пока было непонятно.
С этим честная компания и отправилась в 26-ю квартиру. Гаврю на этот раз с собой не взяли: оставили в нехорошей квартире. Когда вызывали лифт – за дверью услышали недовольное рявканье.
Квартиру в соседнем подъезде, естественно, нашли быстро. Позвонили. Дверь открыла девушка лет 25 с короткой стрижкой, в коротком платьице, из-под которого выступали очень красивые ножки, так что мужики на какое-то время даже забыли о цели своего визита. Девушка между тем с некоторым удивлением уставилась на незнакомых мужчин. Разговор начал инициатор похода Леонид, который первый с некоторыми усилиями собрался со скудными мыслями: