Body-Бог, или Месть неандертальца
Шрифт:
Врождённый страх меча дамоклова…
Всё ходит, чёрт его дери, вокруг да около.
Общаясь с обвиняемым,
Давно сообразил, конечно,
Что в Суд доставил невменяемого.
Но уверяет Нас почтительно,
Что «случай он надыбал исключительный».
Стал вообще наш прокурор каким-то нудным,
Неуправляемым и трудным…
(Боди-Бог делает передышку и опускает голос.)
…Мы выслушали стороны,
Свели земные и Небесные законы
И
Этот субьект…
(Боди-Бог указывает на Иакова,
который стоит с потупленной головой.)
… Будь он рационалис, будь вегетатив,
Подонок или гений,
А может быть, то и другое вместе –
Не иначе – безумен.
Недугом страждет Фридмана мятежный дух,
Его рассудок навсегда потух.
Нормальный человек
Не может так портачить.
Я не могу его продерзостных поступков
Истолковать иначе!
(Пауза.)
Что же имеет в результате Суд?
Объект преступных посягательств налицо,
В то время как отсутствует субъект деяния – виновное лицо.
Нет уголовного субъекта – нет преступления.
Приходится признать:
Закону… некого карать!
(Люциферу, раздражённо.)
Да было бы тебе известно, рационал-, процессуал-
И прочая бандит,
Что скорбных головой Верховный Судия не судит!
(Боди-Бог переводит дыхание. Люцифер недовольно фыркает).
Но чтобы ни у кого во всей Вселенной,
Ни у подонков, ни у гениев,
Не возникало подозрений
В полнейшей беспристрастности Суда
И не было бы двух о Нас различных мнений,
Я должен сделать, господа,
Коротенькое заявление.
Нас связывают с обвиняемым
Не шапочное знакомство,
Не телеинтервью, не радиобалда –
Но давние серьёзные библейские дела,
Завет с его дедами-прадедами,
Составленный на Мориа-горе крутой
И утверждённый во Ерусалиме-граде,
Оформлен в Библии, как протокол святой.
Тогда Я был ещё Иеговой,
(Хотя Мне больше нравилось быть Зевсом.
Я о родной Мне обстановке в ту пору сильно горевал
И многое на мах благословлял и проклинал.
Что сделаешь, такой уж был Я кент!)
Однако обещание есть обещание,
А документ есть документ.
И вот теперь вместо того, чтобы порадоваться
С потомком Авраама встрече,
Я говорю о ней с глубокой горечью.
Тем более что явно он тянул в рационалисы.
А то и паче.
А вытянул от силы в рыцари удачи!
Честно признаться,
Я
Единственно, чем Я могу утешиться
И объяснить своё крушенье,
Так это Якова недугом.
Сомнительное утешенье.
Я верным остаюсь рациональной целесообразности:
Преступник должен быть изобличён, вина его доказана
И сам он, соответственно, наказан.
В рамках гуманности
И без жестокости.
Но в случае, когда преступник
Не сознаёт своих деяний,
Не контролирует себя,
Когда ему байда любая – хоть бы хны,
Присутствует феномен невменяемой вины…
…Не будем также забывать:
Не без возмездия оставлен обвиняемый.
Безумием наказан невменяемый.
(Всеобщее молчание. Люцифер кисло, Иаков радостно улыбаются.)
БОДИ-БОГ (торжественно).
Деяния Иакова Исаковича Фридмана
Считать полнейшим затемнением ума.
По слову Судии живых и мёртвых аже,
Безумца выпустить немедля из-под стражи.
(Исида рукоплещет.)
БОДИ-БОГ.
Actum est, ilicet!
Таким финал Нам видится.
Суд кончен, можно расходиться.
Часть 2. КОНУС ВЕЧНОГО БРАТСТВА
КОНЦЫ КОНЦОВ
(Мегарон, жилые покои Боди– Бога. На ложах и табуретах с гнутыми ножками расположились участники процесса. На низком широком столике – хлеб, жареное мясо, соус в богато инкрустированных соусниках, кратеры с винами, изящные фиалы, из которых гости пригубливают напитки. Боди-Бог (он в скромном домашнем хитоне) сидит в кресле-троносе, откинувшись на спинку, задумчиво следит за собравшимися.)
ЛЮЦИФЕР (закусывая, со вздохом).
Не будем торопиться.
Я бы просил принять протест.
Непостижим, Отец, твой либеральный жест…
(Проникновенно.)
От Твоего постановления, Баши,
У честного юриста вянут уши.
(Выпрямляясь на кресле и выпячивая грудь.)
Я, прокурор вчинивший иск,
Имею право на финальный писк!
Хотя, как вижу, я иду на риск…
БОДИ-БОГ (Он выглядит усталым и озабоченным)