Боеприпасы на зиму
Шрифт:
Старик с удивлением поднял коротенький хвостик.
— В Жаксы ожидает контейнер, доставленный из Европы по железной дороге, мы должны…
— Эрих! — напряженно оборвал Темир. — Единственный путь в Жаксы идет вдоль Сизого каньона.
Лемминг моргнул.
— И… что?
— Никто не ходит Сизым каньоном уже двадцать шесть лет, — терпеливо объяснил следопыт. — Там испытали секретную бомбу. Неизвестный яд сочится из-под земли, кумыс против него бессилен. Даже дикари, жившие по соседству, давно перебрались на юг.
Растерянный старик нервно сцепил лапки.
— Но
— Эрих, — мягко прервал Темир, — С тех пор, как Сизый каньон стал гиблым, передать весточку из Жаксы могут только птицы. Больше никто. Туда не добраться ни по воде, ни по суше.
— И мы должны верить, что за четверть века, так никто ни разу и не сунулся в Сизый каньон? — насмешливый голос из фургона заставил всех обернуться. На землю спрыгнул крохотный, ростом с бурундука сычик-эльф с гладкими, темно-русыми перьями. Его плоскую, широкую мордочку с огромными желтыми глазами уродовал страшный шрам поперек лицевого диска, крючковатый клюв хищно поблескивал. Сгорбленный, когтистый, с подбитым левым крылом, незнакомец имел столь зловещий вид, что Темир даже попятился. Края клюва русоперого сычика тронула ехидная усмешка: к подобной реакции он явно привык.
— Не представишь? — спросил он старика.
Эрих нервно сглотнул.
— Э-э-э… Знакомься, Темир: наш спутник…
— Таурон де Маар, собиратель костей, или «алхимик», как он себя кличет, — хмуро прервал ведун.
— Ого, да меня знают! — рассмеялся сыч.
Темир стиснул зубы.
— В Кушмуруне тебя все-е знают, — протянул он с плохо скрытой ненавистью. — Скольким мышкам ты скормил свое пойло под видом любовного эликсира? Знаешь, что с ними потом было?
Таурон криво усмехнулся и щелкнул клювом.
— Поумнели, дружок. Поумнели.
Темир резко обернулся к Эриху:
— Эта птица — лжец, аферист и шарлатан, а вдобавок хищник. Что он здесь делает?
— Едет с вами, — холодно отозвался сыч.
Старый Эрих со вздохом развел лапками.
— Темир, я не знаю, что за слухи бродят среди темных зверян, но почтенный Тау де Маар — лучший биолог из всех, кого я знаю, а я знаю многих, мой друг…
— Его не будет в одном отряде со мной, — отрезал ведун.
Молчавший до сих пор Туман гневно фыркнул.
— Это тебя не будет в одном отряде с нами! — бросил он надменно. — Следопыт, фих-х-х! Ты не учуешь и вчерашних следов!
Бледный врач, кусая губы, вышел вперед:
— Друзья, друзья! — он поднял лапки. — Во имя милосердия, успокойтесь! — старик обернулся к Темиру и сказал, понизив голос:
— В Чернобыле умер последний байбак. К лету у них не останется кумыса.
Темир поперхнулся. Уставился на лемминга квадратными глазами. Тот неохотно кивнул:
— Лучевая болезнь уже начинает косить зверян, если срочно не доставить им новые эмбрионы, на Земле станет одной обитаемой зоной меньше. Мы последняя надежда.
Ведун открыл пасть и, несколько мгновений, молча глядел на врача. Тот не выдержал первым:
— Прости, — Эрих отвел глаза. —
— И ты… — Темир задохнулся, начал снова, — …решил, что поведу я?!
— Только до Жаксы! — быстро отозвался старик. — Там ждет контейнер, мы спрячем груз в 108-м человеческом поезде, идущем без пересадок прямо на Украину. Ты же знаешь, все карты бесполезны — их рисовали четверть века назад, а горы меняются каждою весной, ледники прогрызают в скалах новые пути и обрушивают старые. Ты ведун, у тебя врожденный дар находить дорогу — больше никто не справится! Проведи через горы и возвращайся!
Темир стиснул зубы.
— Мы не дойдем до железной дороги. В каньоне еще никто…
— Каньон предоставь мне, — резко оборвал Таурон.
— И что ты сделаешь, шарлатан?! — взорвался Темир. — Потрясешь амулетом?!
Сычик зло усмехнулся.
— Тебе бы я с радостью продал парочку амулетов… — он картинно вздохнул. — …да к сожалению, ты нам нужен живой. Придется раскрыть тайну.
Следопыт насторожился.
— Тайну?
Смерив его взглядом, исполненным невыразимого презрения, Таурон обернулся к фургону, пару мгновений рылся внутри и, наконец, выудил клювом массивный сундук. Внутри оказался набор пробирок и стеклянная банка, где трепыхалась тусклая ночная бабочка.
— Смотри, — ловко пользуясь клювом, когтями и здоровым крылом, алхимик вытащил из сундука небольшую пробирку и протянул Темиру. — Что внутри, можешь сказать?
Ведун, тяжело дыша, поднял склянку. Потряс, посмотрел на свет.
— Ничего нет…
— Дурак! — бросил Таурон. — Если сосуд пуст, это еще не значит, что там нет ничего! В склянке воздух.
Темир нахмурил брови.
— И?
— Воздух бывает разный, — сухо произнес алхимик. Отобрав у Темира пробирку, он осторожно откупорил ее клювом и, держа двумя когтями, перевернул над банкой.
Выглядело это на редкость глупо — ведь склянка казалась пустой. Но, прямо на глазах удивленного Темира, сидевшая в банке бабочка вдруг дико заметалась, дергая крыльями невпопад. Прошло несколько мгновений, и насекомое упало на дно, поджав лапки в конвульсиях. Таурон молча выудил бабочку когтем, склюнул и посмотрел на следопыта.
Тот, кусая губы, переводил взгляд с пустой банки на пробирку и обратно.
— Что это меняет?
— Я знаю, почему звери гибнут в каньоне, — терпеливо, как ребенку, объяснил Таурон. — И у меня есть противоядие. Мы пройдем без помех. Дальше начнется твоя работа — искать перевал. Не забывай, мутант, ты подписал договор! Правительство с позором лишит тебя регистрации, если откажешься идти!
Темир стиснул зубы.
— Никто, нигде, никогда не скажет мне и слова, — ответил он с расстановкой, — когда узнает, куда вы направляетесь в действительности. Более того, на самом деле в Дегелене с позором предадут огласке вашу «историю», поскольку вы открыто и нагло меня одурачили, заставив приехать в это самим Ори позабытое захолустье, и лишь потом открыв истинную цель!
— Правда? — Таурон ухмыльнулся. — А ты внимательно читал договор?
Темир сузил зрачки.
— В смысле?