Боеприпасы на зиму
Шрифт:
Гюрза и Сай остались наедине с белой мышью.
Глава 4
Первые сутки в пути пронеслись быстро. Фургон, перекрашенный в хаки по настоянию Темира, трясся по старой дороге, следопыт на своем толае скакал впереди. Эрих и Таурон сидели в машине, что же касается Тумана, тот был слишком неугомонным и путешествовал на крыше.
К вечеру третьего дня, граница полигона осталась позади. Она никак не была обозначена — ни охраны, ни колючей проволоки; местные
Степь здесь, до сих пор, жила своей первобытной, изначальной жизнью. Эрих и Туман могли наивно восхищаться природой, но Темир, как, очевидно, и Таурон, родились в местных степях, а потому с напряжением глазели по сторонам. Тут, на человеческой территории, одичавшие зверяне мало отличались от зверей — разве что были куда хитрей да свирепей.
— Впереди стая бурундуков, на вид дикари, много вооруженных, — негромко сказал Туман, внезапно свесившись с крыши фургона прямо перед Темиром. Толай судорожно захрипел от страха, следопыт вцепился в поводья и бросил на дварга свирепый взгляд.
— Это пограничное племя, — ответил резко, пытаясь совладать со скакуном. — Каждого из нас спросят, кто он и куда направляется. Отвечай только правду: среди дикарей есть мутанты, чувствующие ложь.
Туман вопросительно встопорщил хвост.
— Как, интересно, они ее чувствуют?
— Так же, как я опасность! — выдохнул Темир. — Это шестое чувство.
— Седьмое, — миролюбиво поправил пушистый. — Шестым считается равновесие.
— Хватит пугать толая!
Туман фыркнул.
— Попроси у Таурона мазь, — посоветовал он. — Капнешь своему зайцу под ноздри, перестанет бояться.
Темир презрительно скривил хвост.
— У этого шарлатана?
— А ты попробуй, — очень серьезно отозвался Туман. — Вдруг поможет?
Мелькнула серая шерсть, и дварг будто испарился. С трудом успокоив толая, Темир решил в этот раз — только в этот — умерить гордость и воспользоваться советом. Дорога предстояла тяжкая, а обезумевший скакун на горной тропе — …нет уж, лучше стерпеть.
Алхимик, разумеется, не спешил облегчить следопыту задачу:
— Как? Нужно мое шарлатанское пойло? — от насмешки в умных желтых глазах птицы, Темир заскрипел зубами.
— Если зверь испугается на горной дороге, погибну не только я, но и ваш драгоценный груз.
— Он и вправду драгоценный, — мгновенно посерьезнев, сказал Таурон. — Умерь цинизм хоть на час и задумайся, что стоит на кону.
Темир смолчал. Приняв от алхимика склянку, он отъехал в сторону и спешился. Толай захрапел, ощутив запах снадобья.
— Ну, н-ну… — гладя скакуна по шее, Темир незаметно промазал ему ноздри. Спустя минуту заяц слегка успокоился и вновь позволил себя оседлать; тут же, как из-под земли, появился и Туман.
К изумлению Темира, толай действительно не обратил на дварга никакого внимания и продолжил спокойно
— Видишь? — спросил он, запрыгнув в седло и устраиваясь на шее скакуна прямо перед ведуном. — Как все просто, если дать волю разуму…
— Разумом сыт не будешь, — буркнул следопыт.
— А чем еще? — удивился Туман. — Сколько продержится грызун в этой степи? Мы в самом начале пищевой цепочки, для любого встречного зверя и птицы мы даже не добыча, а закуска. Разве природа дала нам когти, зубы, скорость или силу?
Темир усмехнулся.
— Не ропщи на природу, мышонок. Всегда есть кто-то, кому повезло еще меньше.
— Например? — взвился Туман.
— Например, я.
— Ты?!
— Я мутант, — сухо сказал Темир. — У меня никогда не будет семьи. Но на природу я зла не держу.
Дварг запнулся.
— М-м-м… И почему?
— А потому, что таких, как я, создала не природа, — свирепо отозвался ведун.
Туман надолго умолк.
— Но тебе все равно повезло, — произнес он после длительной, напряженной паузы. Похлопал зайца-толая по боку. — Ты родился разумным существом. Один на десять миллионов млекопитающих.
Ведун прищурил глаза:
— Вот как?
— Я видел отчеты, статистику, — кивнул дварг. — Нас чудовищно мало, Темир. Более-менее открыто жить мы можем только в недоступных человеку регионах.
— Дети зверян всегда рождаются разумными, — возразил следопыт.
— Только если разумны оба родителя, — мрачно отозвался Туман. — И потому жизненно важно сохранить каждый безопасный оазис, каждую популяцию. Нам необходимо встречаться, жить вместе — только так есть шанс сохранить народ.
— Народ… — сквозь зубы процедил Темир. Дварг тревожно склонил голову набок.
— Да, народ, — повторил он с нажимом. — Мы народ, Темир. У нас есть история, культура, традиции. Сказки и песни.
— Не напомнишь, на каком языке мы сейчас говорим? — угрюмо осведомился следопыт. Туман жарко затряс головой:
— Это ничего не значит! Заимствование у людей неизбежно, ведь мы делим с ними планету уже тысячи лет…
— Малыш, — горько прервал Темир. — Прости, но есть вещи, в которых мутанты разбираются лучше. Можешь верить, Туми, я знаю, о чем говорю. Все разумные звери Земли — точно такие же мутанты, как я.
Он скрипнул зубами.
— Ошибка в генах наделила меня чувством опасности. Когда-то, в далеком прошлом, группа зверей внезапно научилась мыслить. Вся разница в том, что я так и подохну одиночкой, а им удалось подыскать себе пары…
— Это чушь, Темир, — спокойно отозвался пушистик.
Они посмотрели друг другу в глаза. Туман слабо улыбнулся.
— Ты просто не сознаешь, как сильно отличаешься от простой степной песчанки. Какого цвета твой скакун?
Следопыт вздрогнул.
— Рыжий?