Боевой дракон
Шрифт:
И исключительно личный коммерческий энтузиазм Свейна был виной тому, что его обременили серьезные проблемы с особой по имени Бирджит Ульсон. Бирджит была здоровенной девицей непомерной силы. Она несла вахту на грот-мачте и не имела равных в натягивании канатов и линей. Свейн оказывал посреднические услуги компании шахматистов, выменивающих фигурки, вырезанные из раковин, на табак, который Бирджит любила жевать, от чего ее зубы даже не пожелтели, а побурели.
Свейн обнаружил, что оказался в затруднительном положении, когда однажды вечером Бирджит заманила его в
В каюте Свейн едва успел хлебнуть рому, после чего ему пришлось отбиваться от Бирджит, которая пыталась его целовать. Это оказалось непросто. Хотя Свейн и был самым большим и сильным из драконьих мальчиков, все же он был не вполне взрослым, и по силе Бирджит могла дать ему солидную фору. Спасли парня только учебные навыки сражения в замкнутых малых пространствах. Это отчасти уравняло шансы, однако вскоре он обнаружил, что бить Бирджит — это совсем не то же самое, что сражаться с тренировочным мешком, набитым зерном. Женщина, казалось, совершенно не ощущала его ударов, и положение было уже просто отчаянным, когда случайным ударом парня отшвырнуло к двери, она оказалась не заперта, он распахнул ее пинком и сбежал.
Свейн никому не сказал о своих не таких уж и секретных приключениях, надеясь, что Бирджит после полученной взбучки успокоится.
Но оказался не прав. Бирджит Ульсон обладала головой, не уступающей по твердости мореному дубу палубы «Ячменя». Несколько любовных шлепков от мальчика на ее мечты подействовали лишь возбуждающе.
Она чаще прежнего крутилась на палубе, когда Свейн выходил подышать свежим воздухом. Когда же он был занят, она ходила кругами вокруг Сто девятого марнерийского, выспрашивая, где можно увидеть Свейна.
Остальные мальчики находили все это весьма забавным. Бедолага вынужден был постоянно прятаться в стойлах, выходя на палубу только в плохую погоду, да и тогда опасался наткнуться на бурозубую улыбку Бирджит. Свейн и его «подружка» некоторое время служили развлечением для всего эскадрона, скучавшего из-за вынужденного бездействия.
Потом как-то раз флот попал в самую середину китовой стаи. Огромное стадо кашалотов шло на восток, а навстречу им двигалась небольшая группа финвалов.
И люди, и драконы высыпали на верхнюю палубу полюбоваться этим зрелищем. До самого горизонта океан был заполнен спинами, фонтанами и голосами китов.
Тем же вечером компания марнерийских драконов собралась на палубе подышать перед сном свежим воздухом. Они сидели тесным кружком вокруг бочонка с элем.
Снизу доносился нестройный рев дюжины разных поющих компаний. Одни пели хорошо известные «Лонлилли Ла Лу» и «Кенорскую песню», репертуар у других был более прихотлив, а исполнение отличалось большим энтузиазмом, но не мастерством. Киты все еще шли. Теперь уже небольшая группка отставших кашалотов догоняла стадо, прошедшее
Пурпурно-Зеленый мечтательно глядел в море:
— Интересно, хороши ли они на вкус? Кто-нибудь из вас пробовал их?
Они ответили все сразу.
— Попытайся съесть одного такого, сам попадешь к нему в пасть! — сказал Влок. — Даже дикий дракон для их зубов всего лишь еда, не хуже других!
— Никто не ест китов, — сказал Базил Хвостолом. — Это что-то вроде конины — ни люди, ни драконы не станут есть.
— Я слышал, некоторые люди едят китов.
— Люди едят все, — отозвался Влок.
— Но не конину, — заметил Базил.
Они помолчали немного, пустив по кругу бочонок.
— Интересно, каково это — плавать с китами? — задумался Базил.
— Ха! Послушайте его, — хохотнул Пурпурно-Зеленый, — Влок сказал, что киты едят драконов, так Хвостолом хочет дать им шанс.
— В конце концов мы тоже умеем плавать, — сказала Альсебра.
— И я тоже умею. Я научился от вас!
— Хо-хо! Дикий считает, что умеет плавать!
— Ты плаваешь как гигантская лягушка, — заявил Блок.
— Положим, я не умею плавать так хорошо, как вы, но ни один из вас не пролетит у взмаха крыла.
— Да, это правда, — великодушно согласился Базил, — а кроме того, ты научился владеть мечом и занял свое место в боевом строго.
Базил прекрасно знал, как обидчив дикий дракон. При всей своей силе и мощи он был очень ранимым.
Новый левиафан проплыл у борта корабля. Они услышали громовой раскат ударившего фонтана.
— Хорошо им, — сказала Альсебра, — я думаю, они — истинные хозяева морей. Их жизнь не похожа на нашу, но чувствую, это великолепная жизнь. Они знают на вкус воду многих океанов, живут в необъятных просторах и абсолютно свободны.
— Мы тоже можем стать свободными, поплыви мы с ними.
Все сразу замолчали. Базил тронул запретную тему. Даже Пурпурно-Зеленый притих, зная, как болезнен этот вопрос для вивернов. Базил тут же раскаялся в своих словах. К несчастью, Влок, как всегда, пожелал внести ясность в этот вопрос.
— Дракон со сломанным хвостом кое-что забыл, всем драконам запрещено плавать в морской воде.
Базил сделал долгий глоток из бочонка и отставил эль в сторону:
— Влок прав. Драконы — здесь, киты — там, но когда я вижу их иногда, мне приходят на ум разные мысли.
— Если ты поплаваешь в соленой воде и у тебя пробудятся дикие рефлексы, и сам ты одичаешь, а значит, умрешь с голоду, потому что не сможешь прижиться на глубокой воде, как кит. Драконы-виверны живут у побережья. Мы правим в полосе прибоя. — Альсебра, как обычно, знала больше других.
— Почему же нам разрешено плавать в реках и озерах? — спросил Влок.
— Потому что там пресная вода, она не пахнет океаном. Если запах океана попадет в твои ноздри, ты сразу же изменишься. Разве ты не чувствуешь соленую воду, когда она обтекает наш корабль? Я чувствую. Все мы потеряли покои. Скорее бы снова оказаться на берегу.