Боевой гимн
Шрифт:
Потом можно будет продолжить строительство дороги на запад, и если через десять лет нам предстоит решающий бой с ордой, пусть он произойдет в тысячах миль отсюда.
Эндрю покачал головой.
— Тогда половина мира окажется полностью во власти орды. За эти десять-пятнадцать лет всадники совершат оборот вокруг света, но на этот раз они будут убивать всех. Калин, всех. И орда тоже будет собираться с силами и готовиться к войне. В этой войне нашим детям придется вдесятеро тяжелее.
— У них нет таких фабрик, как у нас, — возразил Калин. — Против нашего
— Разве мы можем быть в этом уверены?
— Вот в чем я точно уверен, так это в том, что, если мы сейчас спровоцируем еще одну войну, нам не удастся пережить ее. Чудо при Испании не повторится дважды.
— А если бантаги сами нападут на нас? — поинтересовался Эндрю.
— Оборонительная война — это совсем другое дело. У нас есть защитные укрепления между Внутренним и Великим морями.
— Они существуют только на бумаге. Мы построили несколько фортов, но орда прорвется между ними в первые же часы кампании, и наши гарнизоны окажутся отрезанными от своих. Необходимо, чтобы на этих укреплениях ближайшие полгода трудились десять тысяч человек, тогда от этой защитной линии будет хоть какой-то прок.
Калин поднял вверх руку, признавая правоту слов Эндрю.
— Я знаю, дружище, я знаю. Но если я попрошу об этом Конгресс, они сдерут с меня шкуру. Десять тысяч рабочих нужны нам здесь. Эти люди смогут поднять сто тысяч акров целинных земель и обеспечить высокий урожай зерновых, или построить хорошие дороги, или заготовить тысячи кубометров древесины.
— Если мы не будем готовы к войне, нам нечего будет защищать, — возразил Эндрю. — Давай хотя бы протянем железную дорогу до Ниппона! Там живут как минимум четыре миллиона человек, а это даст дополнительно десять-пятнадцать корпусов после того, как мы вооружим и обучим их воинов.
— Ты хоть понимаешь, какая буря разразится в Конгрессе? — закричал Калин. — Их же больше, чем нас и римлян в месте взятых!
— А, так вот в чем все дело, — ехидно проронил Эндрю. — Только бы не сделать ниппонцев избирателями, пусть их лучше съест орда.
Калин гневно вскочил на ноги.
— Как ты мог такое сказать! — осуждающе воскликнула Кэтлин.
Эндрю переводил взгляд с жены на Калина и обратно. В глазах старого друга были гнев и боль.
— Прости меня, Калин, — сказал Эндрю. — У меня это сорвалось с языка.
Слова застыли у президента в горле, и он судорожно кивнул головой.
— Калин, мы будем противниками на предстоящих выборах. Я думаю, что это неизбежно. Кроме того, в этом заключается сама суть Республики. У нас разные точки зрения на то, как достичь одной и той же цели -безопасности нашего народа.
— Если ты будешь баллотироваться, то тебе придется подать рапорт об отставке, — констатировал Калин.
Эндрю грустно склонил голову. Это решение далось ему с трудом. Он носил мундир уже свыше десяти лет. То, что теперь ему придется повесить форму на гвоздь, во многом пугало Эндрю, Жалование,
— Когда ты собираешься объявить о своем выдвижении? — спросил Калин.
— Я думал сделать это после ноябрьских выборов в Конгресс.
— Хорошо. Пожалуй, так будет лучше всего.
— До того момента, согласно Конституции, ты являешься моим начальником, и я буду беспрекословно выполнять все твои приказы.
— Ты уже присмотрел себе преемника?
— Я думал о твоем зяте.
— Винсент? Боже милостивый, да ему ведь всего двадцать семь!
— Зато его уважает каждый солдат и на Руси, и в Риме. Не беспокойся, Пэт будет за ним присматривать и не даст парню натворить глупостей.
— Народ решит, что я пропихиваю своего родственника.
— Он лучше всех подходит для этой должности, Калин, — улыбнулся Эндрю. — Поверь мне.
— Ладно, я обдумаю твое предложение.
— Калин, я хочу попросить тебя еще об одной вещи.
— И о чем же?
— Дирижабль. Он будет готов к полету через месяц. Давай запустим его на бантагскую территорию.
Калин удивленно вытаращился на него и замотал головой.
— Ты что забыл послание их кар-карта? Мы их не трогаем, и они нас не трогают.
— Тогда объясни мне, почему на границе у нас погибло уже пятьсот человек?
— Приграничные стычки с народом, с которым раньше воевали, дело обычное Но полет над их территорией — это уже совсем другой разговор.
— Это прояснит многие вопросы раз и навсегда, Калин. Или мы узнаем что-нибудь, подтверждающее ненадежные слухи, или обнаружим на юге голую степь. Послушай, я надеюсь, что там ничего нет, но если бантаги что-то замышляют, вовремя полученное известие может спасти нашу страну от гибели.
— За такие дела мне в Конгрессе голову оторвут.
Эндрю немигающе смотрел Калину прямо в глаза.
— Сэр, сейчас вы президент, и решение за вами.
Лицо Калина исказила гримаса гнева.
— Паши пилоты могут лететь на высоте десять тысяч футов, — торопливо добавил Эндрю. — Если там никого нет, их даже не заметят. И по правде сказать сэр, даже если бантаги их засекут и заявят протест — да черт с ними. В конце концов у них уйдет несколько недель, а то и месяцев, чтобы связаться с нами, а тогда мы сможем сказать, что это гнусная ложь.
Произнося эти слова, он краем глаза следил за Кэтлин, не зная, какой будет ее реакция на то, что он подстрекает президента к обману.
— Ты и в самом деле считаешь, что там что-то есть?
— Да, сэр, и если это так, то чем раньше мы обо всем узнаем, тем лучше.
Калин медленно встал с кресла и нахлобучил свой цилиндр.
— Проклятье, давайте сделаем это. Но только чтоб
это был один полет, и никому ни гу-гу, особенно в
Конгрессе, а то партия «Дом превыше всего» возьмет