Боевые будни штаба
Шрифт:
Я с большим уважением относился к нему, пытался копировать его надписи на картах, но вскоре убедился, что это не под силу мне. Хотя большую часть времени у него занимало оформление документов, он не был просто техническим исполнителем. Обладая даром видеть планируемые события в развитии и законченной форме, он любое решение, даже высказанное командиром схематично, крупными мазками, наполнял недостающими подробностями и деталями, придавая ему не только красивую выразительность, но и убедительную обоснованность.
Наблюдая за выполнением обязанностей разными офицерами штаба, я убеждался, что исполнитель не
К сожалению, с Васильевым довелось работать недолго, он погиб при налете авиации противника.
Когда уже все сроки истекли, я доложил старые сведения. После передачи донесения штаб бригады сообщил, что один из батальонов потеснен противником. «Наказать виновников представления ложных данных», — сухо отстукивал аппарат из штаба армии. Глонти быстро пробежал глазами горькие, но справедливые телеграфные буквы.
— Кого наказывать? Себя! — возбужденно говорил он. — Поехали в штаб бригады. На месте разберемся, почему затянули. — Уже в машине говорил мне: — Плохо у тебя вчера с донесением получилось. Одна строка при печатании перескочила, я не заметил. В штабе армии обнаружили. Не годится так работать.
— Торопят. Некогда проверить, — нашел я оправдание.
— В штабе надо волчком крутиться, но брак не выпускать. Учти…
И больше ни слова об этой ошибке. Вроде со стороны он стал разбирать наши документы. По его словам, не удавалось в них изложение динамики боя, вместо обобщений и анализа получался сухой перечень фактов и событий.
— Какие бы ни отводились короткие сроки, надо давать боевым действиям солидную оценку, показывать главное, без мелочей, — неторопливо делился он своими мыслями.
Совсем стемнело, бой затихал. Вдалеке хлопали одиночные взрывы. В небольшой балке находился КП бригады. Начальник штаба майор Е. И. Семибратов, удивительно спокойный, с мужественным взглядом, выслушал горячего Глонти, ответил:
— Опоздали — наш грех. Виновных я наказал. Виноват.
Майор Семибратов восстановил события. Он и командир только что вернулись из батальона, который наносил удар, пытаясь срезать выступ, образовавшийся в центре. Дважды переходил в атаку батальон, но не хватило сил, чтобы решить задачу.
Глонти внимательно слушал, взгляд его теплел, недовольство проходило. Из добрых побуждений затягивали офицеры штаба сроки доведения данных, но их надежды не оправдались.
…В последние дни сентября противник, перегруппировав силы, нанес удар в направлении на Сагопшин. В короткий срок была переброшена туда часть сил корпуса. Командиры и штабы привыкли к неожиданным и быстрым броскам. Без смелого маневра не приходилось рассчитывать на успех в обороне.
С третьей попытки вражеские танки проскочили в глубину нашей обороны, но около двух десятков их было подбито.
— Отсекаем огнем пехоту, —
Вроде так и предусматривалось раньше: пропустить танки, а пехоту задержать. Но и танки, что прорвались через передний край, были также уничтожены в глубине. Одна только батарея младшего лейтенанта Корешева подбила 10 машин, из них 4 пришлись на орудие старшего сержанта Прохорова [3] .
Беспримерный подвиг совершил 3 октября на восточных скатах высоты 488,4 командир 2-й роты 4-го батальона 57-й бригады лейтенант П. Мазуренко. 15 танков противника атаковали позицию роты. Вышли из строя ПТР и оба приданных орудия. Командир роты схватил гранаты и бросился с ними под ближайший танк. Ценою жизни он взорвал машину. Воины, воодушевленные подвигом лейтенанта, успешно отразили атаки врага и удержали занимаемые позиции.
3
ЦАМО, ф. 835, оп. 535766, д. 1, л. 23.
Всю свою силу противник вложил в этот удар и не достиг цели. Задолго до темноты он ослабил натиск. Слишком широко размахнулись фашисты, не по своим силам поставили задачу. Пленный ефрейтор из 668-го полка 370-й пехотной дивизии разъяснил: за последние дни боев дивизия понесла большие потери, в ротах было по 120–130 человек, а осталось по 20–30.
Среди разведчиков, доставивших пленного, особенно отличились сержант Н. А. Богатенко и рядовой X. М. Хуштов. На их счету было немало захваченных «языков». Как-то сержант пояснил:
— Если притащили пленного — выполнили задачу, не удалось — вхолостую прожили день войны.
О нем командир сказал:
— Николай у нас всегда в группе захвата. Ловкий, быстрый и бесстрашный.
Если бойцы сами хвалили своего товарища, то можно не сомневаться — заслужил.
Отдыхать разведчикам некогда. В ночь они снова уходили на задание. Противник часто менял состав своей группировки и направления ударов — разведчики могли помочь разгадать его замыслы. Под утро они захватили в плен офицера, которого доставили на НП корпуса. Отсюда хорошо просматривалось поле боя. Пленный не мигая оглядывал местность. Низко над землей ползли тяжелые облака. В просвет между ними выглянуло солнце, и оно большим светлым пятном, подгоняемое ветром, бежало издалека по земле к нам навстречу. Десятки машин, обгоревших, со сбитыми башнями, опрокинутых набок, стояли среди редких, чудом уцелевших кустов виноградника.
— Долина смерти, — как помешанный твердил пленный, потрясенный видом поля боя. — Это наш конец.
Мы и без него знали, что это их финиш, дальше дорога для них была надежно перекрыта. Но, как и всякий загнанный в тупик зверь, противник мог еще бросаться в стороны, добиваясь кратковременных успехов.
С темнотой залязгали гусеницы вражеских танков, чтобы скрыть перегруппировку, артиллерия противника усилила огонь. Где следует ожидать атак? Надо отдать должное врагу: умел он скрытно перебрасывать танки на новое направление. Вовремя распознать их маршрут — половина успеха в предстоящем бою. Наступило затишье. Изредка пролетал снаряд да прорезала тишину короткая пулеметная очередь.