Боевыми курсами. Записки подводника

Белоруков Николай Павлович

Отойдя на несколько миль от места атаки, мы приступили к перезарядке кормовых торпедных аппаратов, благо у нас был уже в этом деле соответствующий опыт. Освободив отсеки от подвесных коек и провизии, мичман Блинов и торпедист Олейник сняли с торпед бугеля, с рулей и винтов - стопора и приступили к их погрузке в торпедные аппараты. Работали торпедисты четко и слаженно и в скором времени, перекрыв все нормативы, поместили обе запасные торпеды в аппараты. Подводная лодка была готова к новой атаке, о чем, [287] не без гордости, доложил минер Егоров. Поблагодарив торпедистов за отличное выполнение задания, я распорядился всплывать.

Вновь

потекли размеренные часы ночной вахты.

После окончания обеда я пригласил в кают-компанию парторга Щукина, старпома Марголина, редактора боевого листка Карпова и доктора Белохвостова.

–  Сегодня нам необходимо отметить боевые дела наших славных торпедистов. Вам, товарищ Карпов, поручаю выпуск специального номера боевого листка. В подборе материала вам поможет Ефрем Ефремович. Санитарно-пищевому блоку, возглавляемому вами, товарищ Белохвостое, совместно с Ефремом Ефремовичем необходимо продумать меню на ужин.

–  С тортом, конечно?
– перебил меня Иван Гаврилович.

–  Обязательно с тортом, с коком об этом уже переговорено. За вами, Борис Максимович, как видно, остается общее руководство.

Ночь пролетела быстро. Весь личный состав с особым усердием наводил порядок и чистоту. После утреннего погружения, перед ужином, я вместе с парторгом Щукиным обошел отсеки и поздравил наших главных виновников и весь личный состав с победой. В первом отсеке мы поздравили Артема Неронова и Алексея Ванина, в седьмом - Василия Олейника, в кают-компании - старшину Ивана Блинова, в кают-компании офицеров - Егорова. Все они заверили нас, что будут и впредь образцово выполнять свой воинский долг. Настроение у всех было приподнятое.

После очередного взрыва хохота в первом отсеке, где матросы и старшины балагурили, шутили и с жаром обсуждали торпедные атаки, взбудораженный Неронов достал краску и вывел на боевой торпеде надпись: «Фрицам на закуску!» Что и говорить, ужин закончился весело.

Незабываемое впечатление произвел на нас боевой листок. Нужно сказать, что Алексей Ванин не пожалел творческих сил для его оформления. Он поместил в нем много дружеских шаржей, поздравлений и пожеланий дальнейших боевых успехов. [288]

После окончания ужина я направился в свою каюту, где долго лежал на койке и анализировал успех двух наших ночных торпедных атак, после него пришел к следующему выводу.

Руководящие документы того времени предписывали проводить ночную торпедную атаку лишь в темную безлунную, но в то же время безоблачную ночь. При луне торпедная атака порой затруднительна или попросту невозможна, так как во время сближения с целью подводную лодку могут заметить раньше, чем на ней подготовят торпедный залп. Прошедшей ночью плотные облака полностью заволокли небо, отчего было очень темно, да и видимость была скверной, и казалось, что торпедная атака вообще невозможна. Но практика показала обратное.

Дело в том, что ночами мы ходили в отведенном районе в позиционном положении под средней группой цистерн главного балласта, благодаря чему над водой высилась лишь боевая рубка, силуэт которой на темном фоне моря был почти неразличим. Надводные боевые корабли и транспорты со своими высокими бортами и развитыми надстройками, наоборот, находились в невыгодных условиях, так как на фоне неба, которое при любых условиях всегда светлее, их силуэты были видны на большем расстоянии. Таким образом, подводные лодки использовали свое основное тактическое преимущество - скрытность - и, независимо

от соотношения сил, могли незаметно сблизиться с противником и успешно его поразить.

Положительной чертой ночных атак также явилось и то, что в темное время суток трудно понять, что взорвалось - торпеда или мина. Даже если противнику удавалось определить, что его торпедировали, он, организуя преследование подводной лодки, был связан по рукам и ногам, так как маневрирование и бомбометание вблизи тонущего корабля опасно как для людей, находящихся на поверхности моря, так и для спасателей. Да и преследовать подводную лодку в темное время суток значительно труднее, чем днем. Это, согласитесь, существенно уменьшало риск поражения и гибели подводной лодки. В случае, если противник полагал, что подорвалась мина, и [289] организовывал спасение личного состава, мы вообще могли уходить безнаказанно.

В свою очередь, ночь создавала и определенные трудности. Во-первых, во время войны на наших подводных лодках не было радиолокации. Во-вторых, расстояние, на котором ночью удавалось увидеть транспорты, суда и особенно низкобортные боевые корабли и катера, было ничтожно мало: оно исчислялось сотнями метров. Вследствие этого ночные торпедные атаки были весьма скоротечны и продолжались всего несколько минут. Это предъявило повышенные требования к боевой организации корабля и готовности оружия и большого внутреннего напряжения сил всего личного состава.

Поэтому мы проводили учения в ночное время, специально приучая личный состав выполнять свои обязанности в усложненных условиях, чтобы аварийные ситуации не вызвали растерянность. Мы отрабатывали у команды инициативу, активность и решительность, то есть расчетливые и грамотные действия, требующие высокого воинского мастерства.

Для того чтобы попытаться избежать возможных задержек, мы прибегли к небольшим хитростям. Помимо неуклонного соблюдения правил и четкой организации наблюдения на мостике, которая всегда являлась одним из главнейших элементов боевой организации любого корабля, и подводных лодок - особенно, и благодаря которой мы вовремя обнаруживали морские и воздушные цели и, следовательно, своевременно принимали решение, мы внесли коррективы в действия всего личного состава подводной лодки, в частности - вахтенных офицеров, торпедистов, рулевых, трюмных, мотористов, электриков и акустиков.

По сигналу «боевая тревога» при плавании подводной лодки в крейсерском положении вахтенный центрального поста сам заполнял цистерны главного балласта, кроме средней группы, мотористы стопорили дизеля, а электрики без приказания давали полный ход электромоторами. Все эти заранее отработанные меры освободили меня и вахтенного офицера от многих команд и дали возможность сосредоточить все внимание на противнике, [290]торпедном залпе, маневрировании и уклонении от противолодочных сил.

Для ночных атак подводные лодки были оборудованы ночными прицелами, которые устанавливали на мостике. Все вахтенные офицеры умели ими пользоваться и могли самостоятельно провести торпедную атаку, но при циркуляции его частенько приходилось переставлять с одной стороны на другую. Само собой пришло на ум, что для удобства и быстроты расчетов нужно иметь не один прицел. И вот, благодаря нашему хозяйственному боцману Емельяненко, мы обзавелись сразу двумя такими прицелами. Расположили их на поручнях ходового мостика с обоих бортов, значительно облегчив и ускорив подготовку к торпедной атаке.