Бог и мозг
Шрифт:
Mузыка и язык — два способа обработки информации, которыми человеческий мозг наделен от природы, два из множества способов, которыми наши физиологические структуры определяют, как именно мы как вид интерпретируем действительность
Когда я счел достаточными собранные доказательства тому, что кросскультурное поведение представляет собой следствие генетически унаследованных импульсов, пришло время применить те же принципы к кросскультурной способности человека верить в духовную реальность. Точно так же, как все культуры с самого начала истории нашего вида воспринимали мир сквозь призму музыки и языка, им было свойственно духовное восприятие мира.
Значит, вполне возможно, что люди на самом деле наследуют свои кросскультурные склонности
Книга 2. Основы биотеологии
«У сердца свои резоны, неизвестные разуму. Мы ощущаем это в тысяче вещей. Я утверждаю, что сердце по своей природе любит всеобщую сущность».
«По-видимому, существование Бога не требует доказательств. Если мы считаем что-либо не требующим доказательств, значит, соответствующие знания внушаются нам естественным образом».
«Предрасположенность к религиозной вере — самая сложная и действенная сила в человеческом разуме и, по всей вероятности, неистребимая составляющая натуры человека».
7. «Духовная» функция, или А при чем здесь гены?
«Все когда-либо существовавшие цивилизации человечества уходили корнями в религию и поиски Бога».
Каждое поколение каждой [6] человеческой культуры, какой бы изолированной она ни была, обладает способностью говорить на том или ином языке и понимать его. Это указывает, что в наших хромосомах должны существовать гены, благодаря которым развиваются наши лингвистические способности. В процессе внутриутробного развития задача этих «языковых» генов — отдавать распоряжения нашему формирующемуся организму, чтобы он создавал специализированные нейрофизиологические связи, которые когда-нибудь будут представлять собой участки организма, порождающие наши языковые способности. В сущности, для каждого типа поведения, универсального для какого-либо вида, должны существовать специализированные гены, способствующие развитию особых нейрофизиологических участков, которыми обусловлены эти типы поведения.
6
Мне хотелось бы сделать оговорку насчет слова «каждый», которым я пользуюсь, делая огульные заявления, к примеру, о «каждой мировой культуре». Точнее, я имею в виду все мировые культуры, наблюдения за которыми вели, фиксируя результаты, самые видные культурные антропологи мира. Тем не менее необходимо указать, что существовали мириады ныне исчезнувших культур, которые так и остались неизвестными сторонним наблюдателям, а если за ними и наблюдали, то результаты этого процесса так и не были надлежащим образом задокументированы, следовательно, полагаться на них нельзя. Это не значит, что, несмотря на соответствие перечисленным допущениям подавляющего большинства человеческих сообществ, в нашей истории не могло быть культурных аномалий, противоречащих видимым правилам человеческой натуры.
А если применить тот же принцип к человеческой духовности? Точно так же, как к развитию языка, все человеческие культуры демонстрируют склонность к развитию религии и веры в духовную реальность. По мнению лауреата Пулитцеровской премии Э. О. Уилсона,
…религиозная вера является одной из всеобщих характеристик человеческого поведения, принимающих узнаваемую форму при любом общественном строе — от групп охотников-собирателей до социалистических республик. Первичные элементы этой веры восходят как минимум к жертвенникам из костей и погребальным обрядам неандертальцев{14}.
По
С другой стороны, наш вид в той же мере признает существование духовной сферы. Поскольку эта сфера находится за пределами физической или материальной вселенной, то, что образовано духом, невосприимчиво к законам физической природы (то есть к изменениям, смерти и разложению). Следовательно, то, что существует как часть духовной сферы, считается перманентным, постоянным, неизменным, вечным.
Кросскультурный характер свойственной человеку дуалистической интерпретации действительности подтверждается также и тем, что представители каждой культуры с тех пор, как возник наш вид, придерживались веры в существование незримых духовных защитников, которых мы называем божествами. Согласно доктору Герберту Бенсону «нам не известно ни одной цивилизации, в которой не было бы веры в Бога или в богов»{15}. Человек не только музыкальное, математическое и языковое животное, но и духовное животное. Но если любые формы кросскультурного поведения свидетельствуют о генетически наследуемых чертах, значит, можно предположить, что то же самое справедливо и для склонности нашего вида верить в духовную реальность? Разве сам факт, что все человеческие культуры, какими бы обособленными они ни были, верят в существование некой духовной сферы, не свидетельствует о том, что подобное восприятие должно представлять собой неотъемлемую характеристику человека как вида, рефлекс?
Человек не только музыкальное, математическое и языковое животное, но и духовное животное
Если мы наследуем свои духовные наклонности и убеждения, разве не подразумевает это, что мы должны обладать генами, вместе с которыми данный инстинкт передается от одного поколения следующему? Более того, если мы наследуем свою склонность к вере в духовную реальность, разве не должно существовать у нас некое физиологическое место, из которого исходят все эти «духовные» восприятия, ощущения и знания? Поскольку все восприятие, ощущения и знания берут начало в мозге, отсюда следует, что «духовное» сознание должен порождать тот же орган. Следовательно, если вера в духовную действительность является кросскультурной характеристикой человека как вида, значит, мы наделены опирающейся на нейрофизиологию «духовной» функцией или тем, чему я дал неофициальное название «Божьей» части мозга.
Теория Карла Густава Юнга
Приступая к изучению вероятного наследования нами духовных склонностей, я обнаружил, что подобными поисками занимались и другие: к их исследованиям и трудам я мог обратиться. Из всех, кто занимался подобными вопросами, труды основоположника аналитической психологии Карла Юнга я счел наиболее дельными и уместными. Но применение мне удалось найти в первую очередь теории «коллективного бессознательного», развитой Юнгом.
Наставник Юнга, Зигмунд Фрейд, дал миру понятия личного сознания и подсознания. По Фрейду, личное сознание представляет собой те мысли, чувства, воспоминания и стремления, которые мы осознаем. Под личным сознанием скрыт более глубинный слой сознания — подсознание индивида. Согласно Фрейду в подсознании содержатся первичные потребности, инстинкты, компоненты личности, воспоминания о впечатлениях раннего детства, вытесненные воспоминания и прочие внутренние конфликты. Хотя мы не осознаем, что все перечисленное есть в нас, тем не менее эти элементы играют существенную роль во всем, что мы делаем, говорим и осмысливаем. С точки зрения Фрейда, сознание и подсознание — два главных компонента, обуславливающих все человеческое поведение.