Бог из глины

Соколов Иннокентий Дмитриевич

Это что-то могло быть тем самым, давно ожидаемым ощущением свободы. Осязанием истины. Утверждением справедливости. И если каждому воздастся по делам его, то, как быть тем, чьи намерения черны как сажа, но дела белее снега?

Сергей осклабился, кривая улыбка поползла из уголка губ, перекашивая лицо в жуткую гримасу ненависти. Он яростно зашептал под нос, отчего задрожали губы. Потом с силой схватился за дверной проем так, что на руках выступили и задрожали вены.

— Я РАССКАЖУ ВАМ, КАК Я СОБИРАЮСЬ СПУСТИТЬСЯ, ЧЕРТ ВАС ВСЕХ РАЗОРВИ!!! — Прокричал он в сумерки наступающего

вечера.

Жданов развернулся, осматривая каморку, в которой некогда ворковали голуби, обсуждая свое голубиное счастье. Он вцеплялся взглядом в каждую мелочь, которая могла бы помочь ему разрешить маленькую проблему.

(Как я спущусь? А вот как — просто возьму и спущусь!)

Он прошел в глубь голубятни, отметив про себя, что его движения стали более точные и уверенные. Толкнул фанерную дверку, прошел дальше. Чердачный полумрак, который незадолго до этого пугал своей непроницаемой чернотой, теперь казался родным. Сергей постоял немного, ожидая, пока привыкнут глаза. Как только очертания вещей, наполняющих каморку, проступили из тьмы, он принялся методично обыскивать помещение.

Деревянный почтовый ящик — к черту. Дырявый оцинкованный таз — туда же, вслед за ящиком. Неопрятный, бесформенный тюк — вот это уже интереснее.

Тюк оказался огромным мешком, забитым старой одеждой так, что потемневшая, расползающаяся ткань вылезала из каждой прорехи. Сергей не спеша, распотрошил мешок, вывалив на пол его содержимое. Брюки, рубашки, кофты, блузы, юбки с оборочками, некогда белые, а теперь безнадежно пожелтевшие лифчики, невероятно старый ботинок на левую ногу, и чулки, чулки, чулки…

Нечего и думать было вязать все это барахло в жалкое подобие веревочной лестницы. Сергей ухмыльнулся, на миг, представив, как будет рваться полусгнившая ткань под его весом, в тот момент, как он только начнет свой опасный спуск.

Сергей повернул голову. А вот это уже совсем другое дело.

Старый садовый шланг, свернутый в бухту, растрескавшийся, опасный, не больше, чем спящая беззубая кобра.

(Похоже, тебя отправили на пенсию старик?)

Сергей подергал за конец шланга. Не фонтан, но куда надежнее гнилого тряпья. Он вытащил бухту на голубятню. Размотал шланг, прикрепив один конец к железной балке, что служила основанием для ряда полок с голубиными ящичками. Другой конец выбросил на улицу. Осторожно выглянув, Сергей убедился, что шланг размотался почти до самой земли, не доставая до нее буквально чуть-чуть.

(Ну что, парнишка, ты готов освоить почетную профессию скалолаза?)

Готов на все сто. Сергей ухватился руками за грязную резину и решительно начал спуск.

Это оказалось даже легче, чем он предполагал. Он перебирал руками, метр, за метром приближаясь к земле. Еще немного и…

Когда до земли оставались считанные сантиметры, шланг оборвался с предательским треском. Сергей здорово приложился копчиком, а остатки шланга больно шлепнули по лицу, оставив на щеке грязный, чуть красноватый след.

Заорав от боли, Сергей тут же вскочил, чтобы погрозить кулаком раскрытому проему чердака, в котором на одном уцелевшем навесе болталась

злополучная дверь. Отбросив ногой, ставший ненужным шланг, Сергей первым делом перетащил останки лестницы к сараю, где усилил и переделал ее так, чтобы в следующий раз не заниматься акробатикой в воздухе, замирая от страха, ожидая, когда запах свежего дерьма пересилит гарь, что застоялась в ноздрях.

Поднявшись наверх, он битый час возился с дверцей, пока не сумел прикрепить ее так, чтобы та хотя бы снизу выглядела целой и невредимой (чтобы у любимой женушки на этот счет не возникало ненужных вопросов); останки шланга отправились доживать своей век, прямиком за летнюю кухню (Сергей не стал затаскивать его наверх, справедливо рассудив, что там и без него хватает разной всячины).

Когда вернулась Надежда, ничего не говорило о том, что ее муженек нескучно провел время. И Сергей, провожая взглядом тучную фигуру супруги (боже мой, она растет прямо на глазах, становиться шире с каждым днем, парень), понял, что теперь, когда в голове поселился каркающий голос существа, у него появился свой маленький секрет.

(Маленькие секреты — они ведь есть у каждого, Сережа, возможно даже твоя любимая женушка имеет крохотный секретик, который она всячески оберегает, напрасно надеясь, что сможет хранить свою никчемную тайну…)

И вот теперь, покачиваясь в кресле-качалке, он неторопливо размышлял обо всех этих гребаных тайнах.

Сергей потянулся так, что хрустнули косточки. Черт подери, рано или поздно каждый секрет выплывает на поверхность. Иногда скелет в шкафу вываливается прямо в ошеломленные объятия того, кто осмелится в этот шкаф заглянуть. Но как бы то ни было, — его секрет пока останется с ним.

До поры до времени.

До тех пор, пока не придет время раскрыть все секреты.

Нужное время, особое время!

Время больших перемен…

Часть 4. Глиняное божество

1. Сон в летнюю ночь

Июнь выдался жарким. Ласковая майская прохлада, сменилась изматывающей ночной духотой. Ворочаясь в постели, Надежда с тоской вспоминала, как куталась в теплое пуховое одеяло, слушала гудящее пламя, что вырывалось из форсунок обогревателя. Теперь же, когда летнее солнце раскаляло крышу, приходилось лежать без сна, всматриваясь в темноту, таящуюся в углах спальни. Легкое потрескивание обоев сменилось пением цикад за окном, чириканьем воробьев, и прочей пернатой нечисти.

Надежда вздохнула. Спать в такой духоте было просто невозможно. Рядом тяжело сопел Сергей. Его грудь судорожно поднималась и опускалась, похоже, ему снилось что-то неприятное, плохое.

Ничего удивительного — иначе и быть не могло. Сны, которые видела сама Надежда, не радовали разнообразием. Чья-то злая рука окрасила эти призрачные обрывки, даже не достойные именоваться снами в темные цвета, добавила багровые оттенки. В этом доме никогда не приснятся приятные сны — за время, прожитое здесь, Надежда твердо уверовала в это.