Бог не проходит мимо
Шрифт:
– Конечно, слышал, - ответил Кирилл.
– И что скажешь?
– Ничего не скажу. Предатель он, хотя неизвестно еще, какие обстоятельства у него были, но теперь ничего хорошего его не ждет.
– А что хорошее ждет тебя в твоем тупом упорстве?
– Пожалуй, я не стану дискутировать с вами на эту тему, - произнес Кирилл.
Султан засмеялся.
– Можно подумать, мы собрались здесь для того, чтобы подискутировать с журналистом Кириллом Гольдманом. Не забывайся, ты не у себя в газете на пресс-конференции. Аты знаешь, что ты, мертвец, служишь дьяволу? Разве нет? Ты увидишь, что твоя вера и поклонение человеку и рабу Бога приведут
– АЛЛАХУ АКБАР! АЛЛАХУ АКБАР! Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммед, посланник и раб его!
– хором зааплодировали гости столь проникновенной речи Султана.
– Иншалла-а-а! Субханаалла-а-а-а-х!
– раздавалось из углов.
– По-моему, ты плохо понимаешь, в какой ситуации находишься и что для тебя решается риторический и вечный, можно сказать, шекспировский вопрос: to be, or not to be, быть или не быть, - вновь с предельно вежливыми интонациями заговорил Султан.
– Ты правильно заметил, именно: to be, or not to be, и решаешь этот вопрос не ты, Султан, и не твои джигиты. И я выбираю - I chouse to be, давай закроем поскорее эту тему.
– Как понимать сию тираду? Разве ты сможешь долго удерживаться в своих похотях, которые у тебя взращивает твоя вера в падшего бога-человека? Посуди сам, ты говоришь, как и любой христианин, о любви, но ее у тебя нет и быть не может. И знаешь, почему? Потому что ты образ того, кому поклоняешься. Открой свою книгу, к Галатам, пятую главу, двадцать четвертый стих, которая создана для разделения истины от лжи, в последней твоя природа блуждает. Разве ты не хочешь выйти из этого грязного состояния похотливого и мерзкого многобожия в истину ислама, покорности Творцу и нахождения в этом мире? Смерть близка, разве твое сердце, покрытое грязью и изводящее смрад, не говорит тебе, что твоя дорога лжива и что ее нужно сменить? Подумай. Я пока даю тебе такой шанс. Ваша звезда закатилась давно, вы, христиане, трупы ходячие уже сегодня, все ваши дела как труха, если вы не войдете в ислам и не подтвердите словеса Аллаха, свят он и велик. Говорит Аллах: «Разве ж тот, кто своим лицом защищается от злейшего наказания в день воскресения... И сказано тиранам: “Вкусите то, что вы приобрели!” Считали ложью те, кто был до них, и пришло к ним наказание, откуда они и не знали. И дал им вкусить Аллах унижение в жизни ближней, а ведь наказание последней больше, если бы они знали! Мы приводим людям в этом Коране всякие притчи, может быть, они опомнятся!» Итак, я жду окончательного ответа.
– Бисмилла! Аллаху Акбар! Иншалла!
– вновь послышались восторженные вопли со всех сторон.
Гости зааплодировали, так им понравилась эта тирада Султана.
Султан, довольный собой и многочисленными аплодисментами, откинулся на подушках, устремив взгляд на свою жертву.
– Я не буду отрекаться от Христа, - произнес Кирилл, когда толпа несколько притихла.
– Твое решение окончательное?
– Да.
– So what, then not to be, - обратившись к Кириллу, сказал Султан.
– Ахмет, кончай его. Да, ноги ему свяжи, чтобы не попытался убежать, хотя здесь бежать некуда.
Поднялся Ахмет. Кирилла бил озноб.
«Неужели это все? Господи, спаси. Мне страшно, я не хочу умирать, я боюсь ее, смерти».
В этот момент, яростно сверкая налившимися, как у быка,
– Султан, дай я его прикончу, это моя добыча, я его поймал, это мой урус, - неистово закричал он по-чеченски.
Безобразный шрам на его лице побелел, лицо исказилось судорогой, напоминая гримасу паралитика.
– Не надо, сиди, Ахмет справится, - спокойно, также по-чеченски ответил Султан.
Казбеку ничего не оставалось, как смириться. Он буквально рухнул на свое место и еще долго злобно скрежетал зубами.
Ахмет подошел к Кириллу, с силой дернул его за шиворот, почти вытащив из-за стола.
– Вставай, пошли к твоему Богу, - с усмешкой произнес Ахмет.
– Ноги ему свяжи, - напомнил Султан.
– Не надо, пусть только дернется, хуже будет.
Ахмет достал пистолет.
У Кирилла кружилась голова и подкашивались ноги. Палач подтолкнул его между лопаток дулом пистолета.
– Пошел, шевелись быстрее.
Вслед послышалось уже знакомое: «Аллаху акбар, смерть кафиру, смерть кафирской собаке, Иншалла, Субханалла».
Гости бесновались, словно в экстазе.
Почти стемнело. Горы погрузились во мрак, стояла тишина, лишь шум ручья откуда-то снизу едва доносился до слуха. Шли недолго, пересекли лагерь. Кирилл спотыкался, холодный пот струился ручьями и заливал глаза. Ужас объял все его существо, колотила крупная дрожь.
«В руки Твои предаю дух мой. Ты же меня благослови и помилуй и живот вечный даруй мне».
– Что ты там бубнишь, молишься своему Богу? Посмотрим, придет ли Он спасти тебя, -усмехался Ахмет.
Пришли к бывшему пчельнику. Остановились. Кирилл почувствовал холодное дуло на своем затылке. В нагрудном кармане все еще лежало Евангелие. Абреки не заметили его. Он схватился рукой за него, как хватаются утопающие за соломинку.
– Что это у тебя?
– Ахмет заметил движение его руки и выхватил книгу, быстро переложив ее в свой карман.
Щелкнул предохранитель.
Кирилл зажмурился. Время остановилось.
«Господь мой!» - пронеслось в голове, а может, это было сказано уже за гранью жизни.
Он не слышал выстрела. Короткая и жгучая боль разорвала мозг. Тишина и свет. Боли больше не было. Его распластанное тело с окровавленной головой лежало лицом вниз. Над ним склонился человек, затем выпрямился и пнул его сапогом в бок, тело слегка покачнулось. Человек убрал пистолет, переложил Евангелие в другой карман и не спеша направился обратно.
Наталья сидела на своей кухне и пила. Рядом с ней стояла открытая трехлитровая банка с маринованными помидорами и литровая бутыль горькой перцовки, наполовину опустевшая. Она налила еще рюмку, залпом выпила, достала рукой помидор, пососала, капая на скатерть. На краю стола валялся компьютерный диск. Наталья покосилась на него и произнесла: «Это все из-за тебя, сволочь. Если бы не эта дрянь, Кирюха никуда не рванул бы, а теперь его нет». Она рассуждала вслух, глядя на диск.
В какой-то момент ей захотелось спустить его в мусоропровод или вышвырнуть в окно, за которым хлестал проливной дождь. Кончилось зыбкое и короткое бабье лето. Конец октября, в Москве зарядил сезон холодных и промозглых дождей. Скоро выпадет снег и на улицах начнется непролазная грязь.
Наталья прислушалась к шуму дождя, словно пыталась расслышать в этих звуках что-то еще. Потом подняла мобильник, небрежно брошенный на пол, и в который раз набрала повтор с номером Кирилла, услышав ставшее привычным: «Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети».