Бог огня
Шрифт:
— Я давно хотел вас спросить, Игнатий Петрович... — начал молодой человек, в задумчивости потянул руку ко рту, но вовремя себя одернул и закамуфлировал этот непроизвольный жест тем, что поправил галстук. — К чему вам все это? — Он простер руку в сторону летного поля.
— А вот это, молодой человек, — патрон тоже картинно поднял руку, передразнивая его, — не вашего ума дело. Моего. И только моего. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Теперь давайте обсудим наши дела. — Слово "наши" он выделил.
— Маленькая проблема в Лондоне.
Игнатий поднял на собеседника тяжелый взгляд и вздохнул:
— Мой юный друг, когда
— Около миллиона. Мы отследили, что несколько платежей, адресованных в известную вам фирму "Уилсон", ушли мимо наших счетов.
— А куда они ушли?
— Выясняем.
— Это дела Виктора? Я всегда подозрительно относился к тем, кто работает сразу на две конторы, — заметил шеф. — Мы что, мало ему платим?
— Достаточно.
— Значит, парень решил доить двух коров сразу. И скопить немного денег на старость.
— Вы не думаете, что это просто пробный шар?
— То есть?
— Он просто нащупывает канал, чтобы откачать из "Уилсона" все.
— Все он в любом случае не откачает. Но это предположение заслуживает внимания.
Игнатий Петрович встал, прошелся туда-сюда перед столиком, опять уселся в кресло и скрестил руки на груди.
— В любом случае мой старый друг Аркадий Борисович будет вне себя от восторга, — он усмехнулся, — когда узнает, кто именно контролирует эту мифическую лавочку под красивой вывеской "Уилсон лимитед".
Игнатий вынул из пластмассового стаканчика зубочистку и, скривив щеку, поковырял в зубе. Молодой человек едва удержался от того, Чтобы брезгливо не поморщиться. Патрон имел скверную привычку вечно посасывать тонкую и жесткую деревянную иглу. Объяснял он это тем, что так ему было проще бросить курить. На самом деле молодой человек знал про маленькую и совершенно идиотскую, на его взгляд, слабость этого пожилого человека: он коллекционировал зубочистки.
Молодой человек откинулся на спинку кресла, поднял глаза в небо, собираясь с мыслями, потом бросил косой взгляд на шефа.
— Я не возьму в толк, зачем мы ввязались в это дело. Во-первых, при вашем реноме это рискованно. Во-вторых, я не убежден, что все наши усилия имеют хоть какой-то коммерческий смысл; затраты велики, а прибыль... кстати сказать — пока ожидаемая, а не реальная прибыль, — кажется, не очень велика. Я, как вы изволили заметить, человек здравомыслящий и циничный, — он развел руки в стороны, и в его глазах появилось что-то похожее на недоумение. — Так вот, я не понимаю.
— А вам и не надо понимать, — задумчиво проговорил Игнатий. — Есть вещи, над которыми не стоит ломать голову. — Он кивнул в сторону грузовика. — Вот это, например. Или то, о чем вы только что говорили... Ну да ладно, поясню, уж если вам так это интересно. — Он выразительно помолчал. — Я ввязался в эти игры вовсе не потому, что рассчитывал на какой-то коммерческий успех, это дело сугубо личное. Я долго ждал подходящего момента, — он сладко потянулся, — и теперь у меня есть хороший шанс пустить моего старого друга Аркадия Борисовича по миру. Мне будет очень приятно как-нибудь встретить его на паперти просящим милостыню. — Он усмехнулся. — Вы, конечно, мой юный друг, понимаете, что я выражаюсь фигурально. С протянутой рукой Аркашка в подземном переходе, разумеется, стоять не будет... Но как фигуру заметную в деловом мире я его уничтожу.
С
— Так, что у нас еще?
— Еще... — Последовала выразительная пауза, которая, насколько можно было догадаться, предваряла разговор деликатного свойства. — Еще жена того парня. Дмитрия Сергеевича, если не ошибаюсь...
— Не ошибаетесь, — быстро вставил шеф и потянулся за новой зубочисткой. — Так что?
— Ничего страшного как будто. Мы последнее время за ней присматривали, как вы просили. Опекали, так сказать. Но на днях она виделась с одним человеком и имела с ним занятный разговор. Наши ребята по случаю захватили оборудование для акустической разведки и послушали.
— Подслушивать нехорошо, — саркастически заметил патрон. — Разве вас не учили этому в ваших американских университетах? — Он изменился в лице и жестко добавил: — О чем шла речь?
Молодой человек помолчал, сонно моргнул и тихо произнес:
— Она оформила заказ.
— Что-о-о?! — встрепенулся Игнатий. — Вы сегодня не с той ноги встали? Или позволили себе вчера лишнего?
— Увы и ах... Вам привезти пленку?
Некоторое время шеф сидел молча и вертел в руках чашку, на донышке которой лениво перекатывались остатки кофе.
— Мне эти ее резкие телодвижения не нравятся, — озабоченным тоном проговорил он. — С этим делом у нас все чисто? Точно? Наверняка?
— Если вы имеете в виду какие-то следы того кредита под поставки алюминия, с которым решил на свою голову разобраться ваш молодой протеже, то да, чисто. Папку с документами мы изъяли из его офиса еще накануне... — молодой человек помедлил, подбирая нужное слово, — накануне акции. Она лежала у Дмитрия Сергеевича на столе, на видном месте. Сервер его мы тоже, конечно, перетрясли, побили все опасные файлы. — Помощник двинул уголками губ. — Впрочем, есть еще одна небольшая проблема... Женщина исчезла.
— Как это?
— А так. Сделала заказ и пропала. Растворилась в воздухе. Ее нет ни на работе, ни дома.
Игнатий Петрович, выстукивая плясавшими на столе пальцами какой-то чечеточный ритм, с минуту переваривал это сообщение.
— Мне это не нравится, — вновь произнес он. — Мне это очень не нравится. Пусть кто-нибудь присмотрит за ее домом.
— Хорошо.
—Ну так работайте. Я пойду еще раз прокачусь.
Молодой человек медленно опустился в кресло и, глядя в широкую спину удалявшегося по направлению к грузовику человека, вдруг поймал себя на том, что испытывает странное спокойствие и даже некое подобие тихой радости.
Немного удивившись этому обстоятельству, он принялся размышлять, что именно могло стать причиной столь несвойственного его холодной натуре эмоционального подъема, и наконец набрел на догадку — да, конечно, эта легкая и теплая волна катилась по телу из руки, занятой бессознательным ломанием зубочисток.
Он сидел и с удовольствием ломал в пальцах эти хрупкие деревянные палочки — одну за другой, одну за другой.