Бог сумерек
Шрифт:
— Значит, как-то надо проникнуть в библиотеку?.. — полувопросительно, полуутвердительно произнес Игорь. — В зал четвертого этажа. Как?
— Задействовать вашего Белкина? — спросил Огар-кова Палыч.
— Белкина?.. С Белкиным нечто непонятное.
— То есть?!
— То есть я его не вижу уже несколько дней. И никто не видит, и никто в институте не может взять в толк, куда он делся.
— Несколько дней?.. — Игорь подтолкнул локтем Па-лыча. — А наша заваруха сколько времени длится? Палыч понял мысль Игоря.
— Смотря
— Начинать можно с моего дежурства в библиотеке. С тех пор как я заступил… ровно двое суток прошло. Тут понял и Лев Евгеньевич.
— Иначе говоря, исчезновение Белкина совпадает с началом событий? Весьма, весьма вероятно.
— Вероятно, вероятно… — Палыч медленно потер щеку ладонью. — Вероятно… — промычал он, напряженно соображая что-то.
А Федор Матвеевич вынул из ящика медальон и рассматривал его, простодушно дивясь необычному материалу и теплоте. Он не был праздно любопытен, а кроме того, был щепетилен, и потому, когда-то раз посмотрев, все долгие годы так и не заглядывал в ларец.
Но медальон ему смутно напомнил что-то, вроде бы когда-то виденное… нет, точно, что-то похожее видел… он напряг память, сдвинул брови… но вспомнить не смог.
Палыч поднял палец.
— Труп! — припечатал он. Посмотрел просветленным взором. — Понимаете теперь?
— Труп в библиотеке! — подхватил Игорь, и Огарков тоже просек.
— Хм! — воскликнул он. — Это… пожалуй, это существенно.
— Существенно, но это не самое главное.
— Да?! А что главное, Палыч?
— Главное то, что это, — Кореньков ткнул пальцем в книгу, — может быть опасно для того, кто пытается проникнуть в ее тайну.
— И совершенно безвредна сама по себе, — добавил Игорь. — Ну, Палыч, это не бог весть какое откровение. Мы ведь это уже знали.
— Да, — сказал Палыч, встал и заходил по комнате, сунув руки в карманы. Лицо его стало сосредоточенным. — И все-таки давайте подумаем. Подумаем, подумаем… Федор Матвеевич, что это у вас?
— А. — Федор Матвеевич смутился немного. — Это та штуковина-то, оттуда тоже…
— А-а. — Палыч шагнул к старику. — Можно?.. — Он аккуратно взял медальон. — Лев Евгеньевич, вы видели такое?
— Да, — невнимательно отозвался Огарков, — видел, конечно. Занятное изделие.
Кореньков подкинул кругляш на ладони.
— Занятное?.. Я бы подобрал эпитет посильнее. Совсем чудная штука. Теплая и такая приятная на ощупь, яко воск… — откуда-то из недр памяти выковырнулось выражение. — Но не воск, конечно. Твердая, тяжелая. Камень, не камень…
— Серый камень. — Игорь улыбнулся почему-то. Палыч еще подбросил медальон.
— Да вот я и говорю, не то камень, не то металл… черт знает.
— Серый камень, серый камень… — тихонько припомнил Федор Матвеевич. — Серый камень, сто пудов…
— Что такое, Федор Матвеевич?
— Частушка была такая, помню, в деревне у нас. Серый камень, мол, серый камень,
— А, ну да.
И Палыч положил колесико в ларец.
— Так что делать будем, господа хорошие? Какие будут предложения?
Сказал он это так, что все поняли: предложения сейчас будут исходить от него самого. Поняли все, а Игорь озвучил:
— Предлагай ты, Палыч. У тебя, похоже, есть идеи. Палыч остановился посреди комнаты.
— Есть, — молвил он спокойно. — Опять не очень оригинальные, но есть. Надо попасть в библиотеку на четвертый этаж.
— Как?!
— Не знаю, Игорь, пока не знаю. Знаю, что как можно спокойнее и незаметнее… тихой сапой, так сказать.
— Тихой сапой туда не попадешь, — усомнился Игорь, но Палыч возразил:
— Неразрешимых вопросов не бывает, — а Федор Матвеевич и Огарков синхронно кивнули, соглашаясь с ним.
— Ну-ну. — Игорь пожал широкими плечами. — Эх, если б Жорка!.. Вот уж кто всюду бы проник! Он, если б захотел, Джоконду бы сюда из Лувра приволок, не то что книгу эту.
— Жорка, говоришь? — Палыч сощурился вдохновенно. — А что… а у него в газете близкие друзья были?
— Журналист? — поинтересовался, но как-то бегло Огарков.
— Да, — ответил Палыч. — Вот я и думаю: может, кого-то из газеты его привлечь? Хотя бы для того, чтобы туда попасть, в четвертый зал.
Лев Евгеньевич задумчиво огладил голову от лба к затылку.
— M-м… — произнес он. — Давайте прежде попробуем сфокусировать… выстроить по порядку. Как вообще эта “Геката” появилась? С чего началась?
Палыч призадумался, Федор Матвеевич тоже, Игорь сказал:
— Меня тогда здесь не было, я был на службе.
— Статья была в газете, кажется… — припомнил Палыч. — Первый раз появилась: вот, мол, возникла такая структура… Ну и дальше всякий звон о том, как частные охранные структуры нужны и важны. А уже потом пошло-поехало.
— Вот именно, пошло-поехало. — Огарков усмехнулся. — Лучше не скажешь. Пошло и поехало так, что через полгода Смолянинов стал городской знаменитостью номер один. Кстати, откуда он взялся? Вот вы, Игорь, что о нем знаете?
— Да ничего практически. Он нам, как сами понимаете, о своем боевом прошлом не рассказывал. Со слов других… ну, бывший кагэбэшник, полковник, кажется. Из внешней разведки вроде бы… Во всяком случае, был где-то в Африке. В Анголе, кажется.
— Угу… А сам он здешний, земляк наш?
— Земляк?.. Да вроде нет. Нет, нет, точно нет! Вспомнил. Нет, он вообще с Дальнего Востока откуда-то, то ли Владивосток, то ли Хабаровск.
— Ну вот! А вы говорите — ничего. Уже кое-что прорисовывается, и не плохо. Человек служил в Африке, вышел в отставку и возвращается не домой, не в Москву, скажем, не в Питер и не к теплым морям — что можно предположить! — а в индустриальный город, закопченный и экологически не слишком благополучный. Зачем?