Бог сумерек
Шрифт:
Палыч огляделся с некоторым подозрением, но вокруг все было спокойно. Тогда он решительным шагом направился на то самое место.
Память его не подвела. Да это, конечно, и не память была, а нечто иное, гораздо большее. Он и сам это знал, правда, высказать не мог.
Когда ступил туда, почувствовал, как колыхнуло мир вокруг. Точно как тогда! Только послабее.
Он и сам вздрогнул: и радостно, и жутковато. Работаем! Но что из этого выйдет — неведомо.
— Игорь! — окликнул он. — Глянь-ка карту, как эта линия должна идти?
— А что вы испытываете? — немедленно спросил Огарков.
Палыч, казалось, затруднился с ответом. Во всяком случае, он помолчал, как-то беспокойно покрутился на месте и только после этого сказал:
— Что-то явно есть… Но по сравнению с тогдашним…
И расставил руки и покачал головой — ясно, мол, что не тот компот.
Игорь тем временем сверился с картой.
— Палыч, — сказал он, выйдя из фургона, — смотри: вот так, наискось через улицу, и вон .к тому дому… примерно по второму ряду окон.
— Может, туда и подъедем? — предложил Федор Матвеевич.
— А здесь как же? — Огарков нахмурился. — Надо все до конца прояснить.
— Да вроде как уже все ясно. — Игорь это понял сразу.
А Кореньков для убедительности даже попрыгал на месте. Зазвякала мелочь в карманах.
— Вот, — сказал он, — видите?.. Пока вот так. Но не совсем пусто, я чувствую. Предлагаю следующее: пройдусь по этой самой линии, к окнам. А вы подъезжайте, вон там разворот, видите? Так развернетесь, и к дому. Давайте!
И быстро зашагал наискось через проезжую часть, по указанному азимуту.
— Ну дает! — воскликнул Федор Матвеевич, спешно заводя двигатель. — А вдруг через стену пройдет?!
— Типун вам на язык, Федор Матвеевич! — Огарков сказал это так искренне и с сердцем, что рассмешил Игоря. Смеясь, он вымолвил:
— Или пропадет!.. Представляете: идет, идет… хлоп! — и нету.
Но Палыч не пропал и сквозь стену не прошел. Пока его сподвижники ехали, разворачивались и снова ехали, он дошагал до стены дома, остановился у того самого ряда окон, задрал голову и посмотрел в небо. Затем похлопал ладонью по шероховатой оштукатуренной стене.
— Ну что? — крикнул ему издалека Лев Евгеньевич.
— То же самое.
— Может, вокруг дома обойти? — предложил Игорь. — Это уже будет ближе к третьему ряду…
Но и там результат был таким же, то есть практически нулевым. Палыч внимательно прислушивался к себе, после чего заявил, что здесь даже и не колышет, как там, на точке.
Игорь внимательно сориентировался по карте и показал линию: она уходила сквозь детскую площадку, в какие-то бедовые заросли, к строениям неизвестного назначения. Палыч прошелся и по этой тропке. Скрылся в зарослях. Лев Евгеньевич, не утерпев, кинулся следом. Вдвоем они довольно долго бродили там, потом явились, и вид у обоих был мрачный.
— Пусто, — сообщил Огарков. — Все, что можно, прошли, но… — И развел руками.
— А что там вообще есть? — поинтересовался
— Да собственно, интересного мало. Кусты, заросли, загажено, разумеется, изрядно. А здание это — бойлерная или котельная… В таком вот роде.
— Давайте подумаем. — Игорь присел на подножку фургона. — Покурим…
Закурили. Стали обсуждать.
— Но все-таки там, на точке, явственно проступило? — допытывался Лев Евгеньевич.
— Да-да, — кивал Палыч, нервно затягиваясь, — явственней некуда, ошибки быть не может. Но вот потом, когда я шел по линии… нет, ничего.
Огарков глубокомысленно приподнял брови.
— М-да… — вымолвил он и огляделся. — И тем не менее ошибки быть не может… Я согласен, мы на верном пути. Вы знаете, если бы порасспрашивать тех жиль-iiob, что в этих квартирах живут, в тех, которые как раз на линии…
— M-м? — заинтересовался Игорь, лицо его прояснилось.
— Вот-вот! Я полагаю, что если бы нам удалось провести полноценное расследование, то вскрылись бы интереснейшие вещи.
— Какие же?
— Нуг точно я сказать не могу, но могу поспорить, что здесь, именно в этих квартирах, повышенный процент разводов — допустим, допустим, конечно! Или, скажем, процент самоубийств. А может, и наоборот — здесь одни вундеркинды рождаются или красавицы… в таком вот аспекте.
Лев Евгеньевич повернулся и показал на бойлерную.
— А возможно, и там есть своя необычная статистика, и там из года в год происходят некие таинственные вещи…
— Но мы этого не узнаем, — закончил за него Игорь.
— Нет, отчего же? Все возможно. Если бы мне пройтись по квартирам… Я их раскручу, будьте уверены!
— Времени нет.
Но Лев Евгеньевич, похоже, загорелся.
— Это пустяки! Хотя, конечно, несколько часов…
— Нет-нет, — решительно отмел Кореньков, — именно этих часов у нас нет.
Лев Евгеньевич с сожалением посмотрел на окна дома. Видно было, что он душит в себе профессионала.
— Ладно, — наконец сказал он и выдохнул. — Другие предложения и вопросы?
— Другое предложение такое, — заговорил Игорь. — Выборочно проехаться по нескольким точкам линии. Раз в крайней точке что-то есть, значит, должно быть и в других. Давайте четыре-пять точек… Где-то наверняка сработает. Там и начнем шерстить.
— Ну что же, резонно, — кивнул Огарков.
— Давайте так, — согласился Палыч, давя окурок носком ботинка.
Федору Матвеевичу было все равно. Вновь вынули карту и наметили пункты.
— Может, у парка, — ткнул пальцем в карту Палыч.
— Почему там? — поинтересовался Огарков.
— Не знаю, — отозвался Палыч. — Интуиция!
— А-а! — с уважением протянул Лев Евгеньевич. — Если ваша интуиция, то я присоединяюсь.
— Хорошо-хорошо, — нетерпеливо перебил Игорь. — Смотрите… Лев Евгеньевич, дайте карандаш… Ага, спасибо. Смотрите сюда — две крайние точки: здесь и на Прибрежной. Затем: первая точка…