Бог Войны
Шрифт:
Пока мы делали деготь и смолили щиты, по большому внутреннему двору Беббанбурга разносилась вонь. Оружие заточили, мешки наполнили едой, и Ханна, жена Берга, принесла мне три новых боевых знамени, которые сшила втайне.
И через три дня после возвращения в Беббанбург я снова ускакал, на этот раз на своем лучшем жеребце. Я вел пятьдесят три закаленных в боях воина в холмы.
Где мы собирались устроить дьявольскую западню.
Глава восьмая
Тишину холмов не нарушал даже шорох ветра в траве. Время близилось к рассвету, и казалось,
Я скрывался неподалеку от Долины дьявола день и две ночи, но из Эофервика не прискакал ни один всадник. Если никто не явится и сегодня, то я признаю свое поражение, поскольку дольше скрывать двести всадников попросту невозможно. Конечно, мы скрывались среди холмов, но уже встретили пастуха, гнавшего стадо на юг. Мы схватили пастуха, его собак и овец, но с тех пор как Финан «обнаружил» золото, местные жители постоянно поднимались в Долину дьявола, чтобы посмотреть на сокровища.
Он показывал золото, с гордостью демонстрировал обретенное богатство, даже пошел с шестью воинами в деревенскую таверну, надев тяжелое золотое ожерелье на шею, и заплатил за эль и еду куском золота.
— Гутфрит должен явиться сегодня, — сказал мне Эгиль. — Ублюдок уже наверняка знает, что здесь золото.
Мы вдвоем лежали на траве, наблюдая за медленно светлеющим восточным горизонтом.
Я увидел силуэт всадника, мелькнувший на фоне волчье-серого рассветного сумрака. Должно быть, один из наших. Я поручил сыну командовать следящими за дорогой в Эофервик разведчиками. Они должны наблюдать с холмов, и если явится Гутфрит, быстро убраться оттуда.
— Будем надеяться, что они оба придут, — мстительно сказал я.
Меня до сих пор раздражало, что Этельстан назначил Элдреда лордом Беббанбурга. Как ни приятно будет убить Гутфрита, зарубить Элдреда было бы еще приятнее.
Я ждал Гутфрита еще вчера, и каждый час все сильнее наполнял меня тревогой. Финан щеголял в золоте, но любой должен был задаться вопросом, почему он сразу не отправил его на север, в Беббанбург. Финан рассказал деревенским, что ждет меня, дескать, нужно еще пятьдесят воинов, чтобы обеспечить безопасную перевозку золота в Беббанбург, а он хочет перекопать еще два кургана, но поверит ли Гутфрит такой неправдоподобной истории?
Позади нас на склон вскарабкался Ситрик из Дунхолма и с ухмылкой и коротким приветственным кивком рухнул на траву рядом со мной. Я знал его еще ребенком. Внебрачный сын Кьяртана Жестокого, одного из моих злейших врагов, Ситрик не обладал ни одним из пороков своего отца и вошел в число моих самых верных воинов. Узколицый, темнобородый, со шрамом от ножа под глазом, он мог похвастаться лишь четырьмя зубами.
— Я помню времена, когда ты был красавцем, — поприветствовал я его.
— Я хотя бы был, в отличие от некоторых. — Он кивнул на восток, где только что вспыхнуло восходящее солнце. — Там дым.
— Где?
Ситрик прищурился.
— Далеко, в долине, господин.
— Может, это туман, — заметил Эгиль. Я видел бледное пятно в тени долины Тесы, но не мог разобрать, дым это или туман.
— Это дым, и там нет никакого жилья.
Ситрик говорил уверенно. Его люди постоянно патрулировали эту часть моих земель, и он хорошо ее знал.
— Углежоги? — предположил Эгиль.
— Вчера вечером их там не было, господин, — сказал Ситрик. —
— И предупреждают нас о своем приближении? — с сомнением спросил я.
— Безмозглый народ, господин. Гутфрит — король, а кем себя считает этот западносаксонский сопляк — одному Богу известно, но короли и лорды не выносят ночного холода. — Он ухмыльнулся скрытому оскорблению. — А там все еще темно, солнце над долиной пока не встало. Вот увидишь, через несколько минут дым исчезнет.
Я смотрел и ждал. Ситрик оказался прав. Дым или туман истончился и исчез, когда стала пропадать тень в долине у реки. Я тронул рукоять Вздоха змея и помолился, чтобы к нам шли оба — и Гутфрит, и Элдред. Я сомневался, что они доверяют друг другу, а значит, должны явиться оба, чтобы поделить золото поровну. Но сколько людей они возьмут? Я собрал почти две сотни, но сейчас, пока поднимающееся солнце выжигало с земли росу, начал волноваться, что этого недостаточно. Чтобы исполнить свой дьявольский план, мне нужно ошеломить любого, кто придет в Долину дьявола.
Я был уверен, что они пойдут через холмы. Гутфрит должен был узнать, что из форта видно всю долину Тесы, и значит, если он выберет римскую дорогу, его увидят задолго до того, как он достигнет горной долины. Значит, ему нужно идти через холмы, надеясь застать врасплох людей Финана. А они по-прежнему копали рвы, тесали сосновые бревна и рыли курганы.
Ближе к полудню к нам прискакал первый дозорный моего сына. Это был Осви, мы пару раз видели, как он делает большой крюк к северу, чтобы его силуэт не показался на горизонте. Становилось теплее, и его лошадь была вся в мыле, когда он соскользнул с седла.
— Сто сорок три, господин, — сказал он. — Идут через холмы, как ты и говорил.
— И далеко?
— В часе от нас. Но они хитрые, господин. Идут медленно и тоже отправили дозорных.
— Тебя не видели?
Он фыркнул.
— Мы следили за ними, а они и духу нашего не чуяли. Твой сын повел остальных на север, чтобы их не обнаружили, но приедет сразу, как сумеет. Не хочет всё пропустить.
Мы находились на западном гребне холмов, охватывавших Долину дьявола. Слева, на севере, они вздымались выше, склоны становились круче, в то время как восточный хребет напротив нас предлагал легкий спуск к курганам. Я всматривался в него в поисках знака, что вражеские разведчики уже там, но ничего не видел. Да и не ожидал увидеть. Любой на их месте поступил бы так же, как мы — залег как можно ниже.
— Возьми свежую лошадь, скачи и предупреди Финана, — приказал я Осви. — Не торопись! Медленно. — Если за долиной наблюдают, торопящийся всадник их всполошит, а степенно въезжающий в долину не возбудит подозрений.
День становился всё теплее. Я был в кольчуге, но без шлема, чтобы его блики не увидели на дальнем гребне. Я взял один из отцовских шлемов, широкие нащечники открывали только глаза. Мой щит, ждавший внизу с Алдвином, был замазан дегтем. Черный щит, как у людей Оуайна из Страт-Клоты, а Оуайн сейчас союзник Константина. Все наши щиты были черными, а на трех боевых знаменах красная рука держала крест — символ Домналла, первого воина Константина. Если Этельстан узнает, что я убил Элдреда, не говоря уже о Гутфрите, то приведет огромное войско в Беббанбург задолго до сбора урожая. Поэтому вину нужно свалить на кого-то другого.