Бог Войны
Шрифт:
— Земли Гутфрита. Или Элдреда. Точно не мои.
Эгиль всматривался в более широкую долину. С высоты мы ясно видели дорогу, деревню, тропу, ведущую от поселения к северному берегу Тесы, и вторую, сбегающую к противоположному берегу — явный знак, что Тесу можно перейти вброд.
— Куда ведет эта дорога? — спросил Эгиль.
Я показал на восток.
— Где-то там она сливается с большой римской дорогой, а потом идет в Эофервик.
— Далеко отсюда?
— Два дня верхом. Три, если не торопиться.
— Тогда
— Для поэта и норвежца, ты невероятно умен, — медленно произнес я.
Он ухмыльнулся, не совсем понимая, что я хотел сказать.
— Я еще и воин.
— Несомненно, друг мой. Форт! — Я посмотрел вниз и увидел овечью тропу, круто сбегавшую по склону. — Сколько времени потребуется, чтобы добраться до той деревни верхом? — Я указал на поселение у реки, над которым поднимался легкий дымок. — Немного?
— Немного.
— Финан! — позвал я, и когда он подошел к нам, указал на деревню. — Это там не церковь?
Финан, обладавший самым острым зрением из всех, кого я знал, посмотрел вниз.
— На крыше крест. Что еще это может быть?
Я много размышлял о том, как показать золото, которое мы зароем в могилах, но предложение Эгиля дало мне ответ.
— Весной мы построим здесь форт. — Я указал на чахлые сосны. — Начни делать из этих стволов частокол. Купи в деревне еще бревна, эль, провизию. Ты будешь главным.
— Я? — переспросил Финан.
— Ты христианин! Я дам тебе человек сорок или пятьдесят, христиан. И ты попросишь священника благословить форт.
— Который не будет достроен.
— Который никогда не будет достроен, потому что ты покажешь священнику золото. И дашь ему немного золота!
— И через неделю, — медленно сказал Эгиль, — каждый человек в долине Тесы будет знать о золоте.
— Через неделю Гутфриту и Элдреду станет известно о золоте, — сказал я и повернулся, глядя на погребальные курганы. — Остается только одна проблема.
— Какая? — спросил Финан.
— Мы очень далеко от Шотландии.
— Это проблема? — поинтересовался Эгиль.
— Но может, это не имеет значения.
Мы поставим капкан, но не на одного короля, а на троих. Этельстан предрекал, что новая война в Британии будет ужаснее всех предыдущих, и заявлял, что не желает ее, и все же начал войну против Беббанбурга. Странную, без убийств и большого ущерба, но все же войну, и именно он ее развязал.
А теперь я ее закончу.
Когда весна повернула на лето, явился епископ Ода. Он прибыл с молодым священником и шестью воинами с драконом и молнией Этельстана на щитах. День занимался необычайно жаркий, но когда Ода въехал в ворота Черепа, с моря принесло первый в этом году туман.
— Утром мне даже не требовался плащ, — пожаловался Ода, приветствуя меня, — а теперь этот туман!
—
В жаркие летние дни крепость окутывал густой туман с Северного моря. Почти всегда солнце сжигало туман, но, если с моря дул восточный ветер, туман постоянно выносило на берег, и он мог продержаться весь день, иногда такой плотный, что из главного дома нельзя было разглядеть прибрежные бастионы.
— Я привез тебе подарок, — сказал Ода, когда я проводил его в зал.
— Голову Элдреда?
— Подарок от короля. — Ода проигнорировал мою глупую шутку и протянул руку к молодому священнику, а тот дал ему обернутый кожей сверток, который Ода, в свою очередь, передал мне.
Я разорвал веревку. Внутри мягкой кожи лежала книга.
— Книга, — уныло произнес я.
— Да! Но не пугайся! Это не Евангелие. Король не хочет метать бисер перед свиньями. Милая леди! — Он поднял руки, тепло приветствуя идущую к нам Бенедетту. — Ты прекрасней, чем когда-либо. — Ода целомудренно обнял ее. — Я и тебе привез подарок от короля — книгу!
— Книгу, — так же уныло повторил я.
— Нам нужны книги, — сказала Бенедетта и хлопнула в ладоши, подзывая слуг. — У нас есть вино, епископ, и даже хорошее!
— Твои друзья в Эофервике, епископ, — язвительно сказал я, — пытались помешать кораблям торговать с нами. Но корабли все же приходят и привозят вино.
Я отвел Оду на помост, подальше от ушей шестерых стражников, послушно отдавших свои мечи и усаженных за стол в нижнем конце зала, где им подали хлеб, сыр и эль.
— Это отец Эдрик, один из моих капелланов, — представил Ода молодого священника. — Ему не терпелось с тобой познакомиться, господин.
— Добро пожаловать, отец Эдрик, — без особого восторга сказал я.
Он был тощий, бледный, с испуганным лицом, почти мальчишка. Юнец то и дело поглядывал на молот на моей шее, будто никогда не видел ничего подобного.
— Отец Эдрик нашел книгу для короля. — Ода дотронулся до фолианта, который я положил на стол, так и не открыв. — Расскажи о ней лорду Утреду, отче.
Эдрик открыл и закрыл рот, сглотнул и попробовал еще раз.
— Это De Consolatione Philosophiae, господин, — заикаясь, сообщил он и остановился, будто боялся продолжать.
— И это переводится?.. — мягко подтолкнул его Ода.
— «Утешение философией» Боэция, — ответила вместо него Бенедетта. — Он итальянец.
— Умный итальянец, — сказал Ода, — как и ты, милая леди.
Бенедетта открыла книгу, и ее брови удивленно поднялись.
— Но это же язык саксов!
— Ее перевел сам король Альфред. А он ведь был другом лорда Утреда, верно?
Вопрос был адресован мне.
— Я ему никогда не нравился. Просто был нужен.
— Ты ему нравился, — настаивал Ода, — только не нравилась твоя религия. А вот король Этельстан тебя боится.