Богатым быть не вредно
Шрифт:
Подобная опека Кукушкину нравилась, и он позволил себя обнимать и даже вешаться себе на шею. Он хотел выглядеть благородным франтом.
Но так было, пока Зоська не проверила его платежеспособность. Это случилось после того, как Вася ушел в туалет, специально оставив пиджак на спинке стула.
– Слушай, Моська, так он же пустой! – она испуганно показала вывернутый Васин бумажник и единственную трешку. – Сваливаем, а то придется за него башлять. Какой подонок! С такими бабками пусть жену в ресторан приглашает.
Девиц
Курочкин знал, где искать Кукушкина. На всякий случай позвонил на квартиру Оли, но по ее грустному голосу сразу определил, что Васи дома не было.
В зале ресторана Курочкин почувствовал отвращение ко всему, что его окружало. Все посетители ему казались излишне упитанными, беспечными и равнодушными. Заметив на спинке стула висящий пиджак, он ни на секунду не усомнился, что это был стол Кукушкина.
Не успел Курочкин допить бокал воды, как тут же появился возбужденный официант и зловеще спросил:
– За этим столом сидит ваш друг?
– И не то, чтобы да, и не то, чтобы нет, – Курочкин немного повеселел.
– Если не хотите его потерять, уплатите за него! – потребовал официант.
– Сколько он должен?
Работник ресторана достал свои записи и начал перечислять:
– Он заказал пять бутылок коньяка для оркестра, шесть бутылок шампанского для проституток, дважды я принимал от него заказы для соседнего стола – там ему одна шлюха понравилась. Не уплатил он еще и за свой стол. Я уже не считаю, что он и меня угощал…
– Сколько? – громко переспросил Курочкин.
– Двести семьдесят! – скороговоркой и с затаенным дыханием сообщил официант и застыл в ожидании.
Курочкин отсчитал триста рублей, полученных вчера от Кукушкина, и небрежно бросил на стол.
– Где он?
Официант поклонился деньгам и дрожащим пальцем показал в сторону выхода:
– Там. В клозете.
Прихватив с собой пиджак Кукушкина, Курочкин рванул в туалет.
Кукушкин стоял в туалетной комнате, склонившись над раковиной, и делал себе перед зеркалом примочки. На лице ссадины. Рубашка в крови. Увидев Курочкина, он на радостях даже обнял его:
– Понима-ашь, Вася, за правду и добро бьют, за неправду и обман – тоже. Я решил объявить войну! Да! С сегодняшнего дня, вот с этой минуты, я объявляю войну всем жуликам, взяточникам, ворам и прочей дряни и сволочи!
– Пошли домой, – Курочкин сочувствующе похлопал товарища по плечу. – Я твой заказ оплатил, на улице нас ждет машина.
– Зачем? Неужели ты не видишь, что я за него заплатил сполна! – Кукушкин был обижен на весь мир.
– Ладно, поребячились мы с тобой, теперь поехали…
– Ведь я же проводил эксперимент, понимаешь ты или нет. Экспе-ри-мент!
– Какой еще эксперимент?
– Обыкновенный. Я изучал уровни человеческой жадности!
– Вот что, экспериментатор, –
Сегодня Кукушкин уже не сможет успокоиться. Ни в такси, ни у себя дома. И напрасными были старания Курочкина уложить его в постель. А когда Кукушкин еще узнал, что ему необходимо срочно позвонить Хитроумову и сообщить телефон Люси, он вообще пришел в ярость:
– Что ты наделал, кретин! Да тебя убить мало! – он схватил Курочкина за воротник и оттолкнул от себя с такой силой, что тому ничего не оставалось, как свалиться на пол. – Ты же меня разоблачил, подлец!
Курочкин несколько секунд лежал и не шевелился. Ударившись головой обо что-то твердое, он потерял сознание. Но разъяренный Кукушкин на него не обращал внимания.
– Человечество веками борется со взяточниками, ворами и жуликами и никак не искоренит это зло, – Вася ходил по комнате и нервно размахивал руками. – Только у меня есть действенное средство! Я, я, я и только я! Только мне дано самой судьбой право поставить их на колени! Слышишь меня, червяк, тебе повезло, как никому на этой грешной земле, что ты знал самого Кукушкина.
Курочкин не поднимался, и Кукушкин наконец встревожился. Он принес стакан воды и вылил на его лицо. Когда гость открыл глаза, хозяин с облегчением вздохнул и потухшим голосом сказал:
– Вставай, не придуривайся. Меня в туалете двое так молотили полчаса, и – ничего…
– Каждому свое, – простонал Курочкин.
Кукушкин помог ему сесть в кресло. Чтобы как-то сгладить свой поступок, решил позвонить домой Хитроумову. Из трубки послышалось, как Всеволод Львович в гневе с кем-то разговаривал:
– …Распустился народ, дальше некуда! Ишь, клиент недоволен, что в ресторане нет нормальной колбасы. А если ее нет даже в магазинах! Может, икру ему еще подавай ложками?! А кильку в томате не хочешь? Жуй ставриду в масле и благодари Бога, что это еще есть. Ишь, жалобы он пишет…
– Алло, алло, Всеволод Львович! Всеволод Львович!
– Слушаю вас, – наконец ответил Хитроумов Кукушкину.
– Здравствуйте. Это я, Василий Васильевич.
– Ага, вы уже пришли в чувство? Вы не забыли, о чем я вас просил?
– Не забыл, но и помочь ничем пока не могу.
– Василий Васильевич, что-то я ничего не пойму. Это вы или не вы?
– Да я это, я, Всеволод Львович! – Вася немного повысил тон.
– А почему у вас какой-то другой голос? И почему вы на меня кричите? Учтите, Василий Васильевич, со мной шутки плохи. Не дай Бог, выяснится, что вы со мной играете в кошки-мышки…
– Всеволод Львович, ну не могу я найти этот проклятый телефон! Хоть убейте, я же его из себя не сделаю, – Кукушкин удачно разыграл огорчение.