Богатый покровитель
Шрифт:
Брук была тиха как мышь, она не издала ни звука, даже не шелохнулась, но Дэнни словно почувствовал ее присутствие. Он провернулся на оси своего крутящегося кресла лицом к двери и вгляделся, а точнее, вчувствовался в темноту коридорного тоннеля.
Брук знала, что он не может увидеть ее, но ощутила неловкость от его пронзительного взгляда, направленного точно в ее сторону. Женщина решила себя обнаружить.
Все той же бесшумной походкой она подошла к двери кабинета.
— Что? — не слишком доброжелательно спросил он.
По
— Подглядываешь? — смягчившись и даже с улыбкой спросил он Брук.
— Как бы я посмела? — тихо произнесла она. — Я лишь хотела дать тебе знать, что иду спать.
— Дети уже уснули? — уточнил Дэнни так, словно спрашивал у нее об этом каждый вечер их долгой совместной жизни.
По спине Брук пробежали мурашки волнения.
— Засыпают. Не просто уложить детей, особенно на новом месте. Но если они засыпают, то их уже сиреной не разбудишь, — улыбнулась Брук.
— Я как раз собирался выпить что-нибудь перед сном, — сказал Дэнни, вставая из-за стола. — Надеюсь, ты согласишься составить мне компанию?
— Ну... — замялась Брук.
— Бар здесь, в этом простенке, — указал Дэнни на неприметную нишу в стене кабинете. — Может, нальешь пару бокалов на твой вкус? Мне только надо на несколько минут подняться в свою комнату. Когда освобожусь, тотчас присоединюсь к тебе... Располагайся.
— Хорошо, — согласилась Брук, и, удовлетворившись ее ответом, Дэнни покинул кабинет, пройдя мимо нее и оставив за собой благоуханный шлейф хорошего одеколона.
Оставшись одна в кабинете, Брук Финдли неторопливо прошлась вдоль высоких книжных полок, проглядев корешки изданий, многие из которых были изрядно потрепаны. Ее удивило полное отсутствие системы в расположении книг: Справочники перемежались с художественной литературой, каталоги — с естественнонаучными монографиями, инструкции по уходу за собаками — с путеводителями и спортивными альманахами. А вместе с тем все это нагромождение представляло собой цельную, законченную и весьма живописную конструкцию из бумаги, дерева и картона.
В домашнем кабинете Дэнни Финча Брук не обнаружила ничего из тех снобистских предметов, призванных ярко характеризовать высокий общественный статус их обладателя, какими был щедро нашпигован его кабинет в мельбурнском офисе руководимого им спортивного агентства.
Брук застыла перед небольшой фотографией в изящной рамочке. На этой фотографии были она, Кэл и Дэнни. Совсем еще молодые.
Кэл, ее любимый Кэлвин Финдли, выглядел веселым, беззаботным, бесшабашным парнем, источавшим очарование. Дэнни, как всегда подтянутый и строгий, еле заметно улыбался с потаенными огоньками во взгляде. Она — счастливая... Много лет прошло с того момента, как была сделана эта фотография. У самой Брук давно уже не находилось времени пересматривать эти памятные свидетельства их общего прошлого.
Брук любовно провела подушечкой пальца по лучезарному лицу
— Были времена! — раздался за ее спиной бодрый голос Дэнни.
Брук вздрогнула и обернулась.
— Не времена... А так, короткие моменты, — уточнила она.
— Заглянул к детям, — сообщил Дэнни.
— Так и не спят?
— Еще как спят... Только Бью перебрался на твою кровать.
— А Лили?
— Крошка Лили сопит как паровоз. Подмяла под себя одеяло и лежит на этом валуне, как на черепашьем панцире. Забавная она у тебя.
— Да, она забавная, — усталым голосом согласилась Брук. — Может, как все дети. Я не помню себя в ее возрасте.
— Но Бью не назовешь обычным ребенком, это точно... — тонко заметил Дэнни.
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Брук.
— У тебя с ним особые отношения, не так ли? — осторожно осведомился он.
— Что же в этом плохого? — резко спросила Брук.
— Ничего, успокойся, — умерил ее настороженность Дэнни. — Он ведь всегда забирается в твою постель, когда чувствует беспокойство?
— Многие дети так делают...
— Только те, которые доверяют своим родителям.
— Я надеюсь, что мой сын доверяет мне.
Дэнни налил им немного скотча и подал стакан Брук.
— Ты рос без отца, насколько мне известно? — уточнила она у него.
— Это так, — кивнул Дэнни.
— Ты ведь не считаешь, что мой Бью намеренно изображает из себя неженку, а я стараюсь этого не замечать? — прямо спросила его Брук.
— Не мне судить, Брук, но ты сама должна понимать, когда он верховодит, а когда ты. Ты должна верховодить всегда.
— Верховодить? — усмехнулась Брук. — Вероятно, ты совсем не понимаешь, какие у меня отношения с моими детьми.
— Выражусь иначе, Брук. Теперь, когда не стало Кэлвина, особенно важно, чтобы ты, и только ты, устанавливала правила, по которым будут складываться твои отношения с сыном и дочерью, — строгим тоном тренера произнес Дэнни Финн.
— С каких пор ты стал считаться экспертом в педагогике? — с усмешкой отозвалась Брук. — Меня сейчас больше волнует пристрастие Лили к таким вещам, как это ужасное алое перьевое боа. Однажды мне приснилось, что она надела его поверх университетской мантии на торжественное вручение диплома, — переменила тему Брук.
Дэнни искренне рассмеялся.
— Надеюсь, интерес к Бакли заменит ей пристрастие к нарядам в духе варьете.
Брук рассмеялась вслед за ним.
— Должно быть, ты сожалеешь, что приходится расставаться с прежней жизнью? — высказал предположение Дэнни Финн.
— С прежней жизнью? Прежняя жизнь от меня никуда не денется ближайшие десять-двенадцать лет. Потому что моя жизнь — это дети, родительские собрания, доктора и снова дети, — заверила его Брук.
— Ты так и собираешься носить это обручальное кольцо? — неожиданно поинтересовался он.