Богдан Хмельницкий
Шрифт:
Сичыо. Одна из украинских летописей говорит, что царь турецкий сделал вопрос:
сколько в Украине Козаков? Ему отвечали: «У нас где крак (куст), там козак, а где
байрак (буерак), там сто Козаковъ». Козацкие походы не ограничивались уже стычками
с татарами в степях и разбиванием купцов; на своих чайках, как назывались их челны,
обшитые тростником и умещавшие до шестидесяти человек, козаки пускались в
открытое море, проникали в Румелию, Анатолию, нападали
избавляли из галер и темниц христианских пленников, появлялись даже под стенами
столицы падишаха. Возвращаясь домой с добычею, некоторые из бедняков становились
богачами и своим примером увлекали других на козацкие подвиги.
Польское правительство не покровительствовало умножению козачества: оно не
могло не видеть в нем подрыва существующего порядка, так как козачество
наполнялось людьми, убегавшими от повинностей; притом оно боялось, что козацкие
набеги на Крым и Турцию будут вызывать неприязненные действия против Польши со
стороны мусульманских соседей, с которыми оно не хотело вести войн. Польским и
литовским государям казалось лучше платить крымским ханам дань, которую они
называли, из благоприличия, жалованьем. Татары нужны были для них в нескончаемой
борьбе Литвы с ИЧОСКВОЮ, чтобы, при случае, можно было напускать на земли
последней союзные орды. Правительство, однако, не желало совершенного
уничтожения козаков, но хотело, чтобы их было немного, в качестве пограничной
стражи, для оберегания польских пределов от татарских своевольных Козаков.
Как ни враждебно становилось козачество к шляхетству, наполняясь
преимущественно из панских хлопов, но пока еще сами паны и шляхта
покровительствовали его развитию. В 1540 году Сигизмунд-Август послал такой
выговор «справце» киевского воеводства, князю Коширскому: «многократно прежде
писали мы тебе, обнадеживая тебя нашею милостью и угрожая наказанием, и
приказывали, чтоб ты бдительно наблюдал и не допускал тамошних Козаков нападать
на татарские улусы; вы же никогда не поступили сообразно нашему госиюдарскому
приказанию и не только не удерживали Козаков, но ради своей выгоды сами давали им
дозволение и через такую вашу неосмотрительность наше государство не могло
пребывать в покое и терпело большой вред от татарского поганства». Исчисляя затем
совершенные перед тем своевольства Козаков над татарами, грамата эта говорит:
«посылаем дворянина нашего Стрета Солтовича; мы велели ему всех киевских Козаков
переписать в реестр и доставить нам этот реестр. Приказываем тебе, чтобы ты велел
всем козакам непременно записаться
выступать из наших приказаний, а затем кто
осмелится вперед нападать на татарские улусы, тех хватать и казнить, либо к нам
присылать. Если же перекопский царь за вред, нанесенный его подданным, нападет на
наше государство или пошлет на него своих людей, тогда никакая твоя отговорка
принята не будет, и мы, без всякого милосердия, взыщем на твоих маетностях и на тебе
самом вред, нанесенный нашим господарскиш и земским имуществамъ» *). В 1557
году СигизмундАвгуст похвалил Димитрия Вишневецкого за его храбрые подвиги
против татар, но не согласился исполнить того, что он предлагалъ—содерзкать
гарнизон в устроенном им замке на днепровском острове. Сигизмунд-Август, напротив,
возлагал на него обязанность — бдительно смотреть, чтобы козаки отнюдь не делали
нападения на области турецкого императора, с которым, как и с крымским царем,
заключен был вечный миръ2). В 1568 году, когда уже образовалась Запорожская Сича,
Сигизмунд-Август в универсале к козакам писал: «Мы осведомились, что вы,
самовольно выехавши из наших украинных замков и городов, проживаете на Низу, по
Днепру по полям и по иным входам, и причиняете вред и грабительство подданным
турецкого царя, такзке чабанам и татарам перекопского царя, а тем самым приводите
границы наших государств в опасность от неприятеля. Приказываем вам возвратиться в
наши замки и города, с.поля, с Низу, и со всех входов, не отправляться туда своевольно
и не беспокоить татарских улусов; если зке кто не станет повиноваться настоящему
нашему приказанию, тем украинские наши старосты будут чинить жестокое наказание»
3).
Распоряжения эти не имели силы. Сича не уничтозкалась, напротив, укреплялась;
козацкие побеги не только не прекращались, но увеличивались. Попытка привести
Козаков в известность посредством реестрования и тем заградить путь приливу тяглых
людей в козачество не удалась; но старосты, видя умаление своей власти и доходов,
стали утеснять и отягощать Козаков, живших у них в староствах, так что последние
жаловались правительству. В последний год своего царствования (1572 г.) Сигизмунд-
Август поручил коронному гетману Язловецкому произвестиТИГТисозачестве перебор
и, ограничив Козаков известным числом, взять их из-под власти старост под свою
власть, назначив им годовое жалованье. Тогда, сколько известно, был поставлен первый