Боги должны уйти
Шрифт:
Она завязла по пояс, и грязь медленно засасывала ее. Ледяная жижа плотно облепила беременный живот, он колыхался от ударов невидимого бегуна, она согревала его руками и силилась выдернуть ноги из болотного плена.
– Дай руку! Скорее!
– она, ухватившись за меня, подтянулась, и водоворот, громко чавкая, нехотя, выплюнул тяжелое тело на скользкую плиту.
Помогая друг другу, мы вскарабкались на уступ, круто переходящий в гнездовье. Здесь было теплее, хотя густой туман, крупными каплями оседал на коже, и, стекая по ногам, не позволял просохнуть.
–
– Здесь клоака богов, по-другому не назовешь.
– Стены гладкие, как зеркала. На них незнакомые узоры и знаки.
– Мы в разрушенной пирамиде, в нижней ее части. Она опрокинута вершиной к центру земли, - пригляделась принцесса.
– Никогда не думала, что пирамиды складываются, как устрицы.
– Не как устрицы, а как кристаллы. Помнишь тот ограненный алмаз из моего сундучка? Ну, тот, с которым ты так любила играть в колыбели. Он подобие пирамиды. Вернее, пирамида его подобие. В мире нет ничего прочнее алмаза.
– Я любила смотреть на Луну сквозь этот кристалл. Казалось, что на ней что-то написано.
– Боги строили пирамиды вершинами не только в небо, но почитали невидимый мир малых величин. Центр Земли и таинства кристаллов бесконечны, как бескрайний космос.
– Древние мастера были великанами? Разве хрупкие кости людей смогли бы сложить кладку из гигантских плит? Строителям пирамид было по силам перемещать горы и дробить скалы в песок
– Боги были огненными мастерами. Они умели обуздывать бесконечную силу вулканов, управлять жаром земли. Подземные силы в мгновение ока вздымали в небо тяжелые плиты и складывали из них гигантские города. Эта пирамида - умерший город.
– Здесь ничего не разрушено. Все сохранилось в первоначальном виде.
– Когда верхняя часть старинных городов разрушается, на нижних ярусах долгие годы продолжается привычная жизнь. И пока люди были уверены, что хозяева пирамид погибли, подземные властелины продолжали управлять природой и космосом. Так древние божества обманывали врагов.
– Откуда ты это знаешь?
– Из книг. В библиотеках хранятся десятки томов.
– Ты все прочитала?
– Да. Но этого мало. Древние знания людям пока недоступны. В тайниках спрятаны бесценные каменные книги. Скрижалям не страшен огонь вселенной и даже всемирный потоп. А в других местах тебя удивили бы книги, написанные на человеческих черепах или начертанные невидимым острием на гранях больших алмазов.
Свет фосфорной гнили окрасил монолитные стены. Сверху сквозь разлом пробился лунный луч и прорисовал млечные ниши, из которых вздымались вверх беломраморные чаши, заполненные шершавыми шарами. Они напоминали мохнатые белые кокосы.
Я заметила три яйца внутри мраморной чаши, нависшей над нами. Но дотянуться не смогла.
– Вот они, яйца богов. Так близко. Стоит лишь вскарабкаться и протянуть руку.
– Брось, дочь, нужно скорее отсюда выбираться.
– Сейчас-сейчас-сейчас, - откликнулась я, деловито приспосабливая к стене какую-то
– Не тронь гнездо.
– Я только посмотрю: яйца свежие или нет?
– Не надо их проверять. Это плохо в любом случае. Если яйца высохли, значит, родители погибли от неизвестной смерти, которая и нам грозит.
– А если кладка свежая?
– Тогда сама догадайся. В любом случае нужно уносить ноги.
Гнилая коряга, не выдержав моего веса, треснула, и я потеряла возможность удовлетворить любопытство.
– Мама, подставь-ка плечи, я по тебе вскарабкаюсь в гнездо.
– Пора уходить. Вокруг ни букашки, ни гнили на стенах, ни плесени. Боги убивали все живое вокруг гнезд. Возможно, воздух ядовит. В подземных реках не водится ни рыбы, ни червей, даже пиявкам здесь - смерть. Подземные реки ядовиты своей чистотой.
– Десять лет назад Серая Сойка в этом месте наглоталась воды. И ничего с ней не случилось.
– Ей повезло. Бурный поток быстро вынес ее на поверхность. Но ты же видишь: сейчас вместо чистой воды течет сель. Нам не удастся выбраться тем же способом. Из-за плотного тумана тяжело дышать. Нужно торопиться.
– Река обмелела и превратилась в жижу. Далеко не уйдем.
– Не уйдем, так уплывем. Смотри, какая лодка к нам направляется, - она указала рукой в темноту.
Что-что, а зрение у мамы было превосходное, она даже в темноте видела.
Я пригляделась. Поток втекал в русло с нижних ярусов и вздымался из расщелины гигантским пузырем, который то и дело со звоном взрывался, разбрызгивая жижу по сторонам. А по каналу в нашу сторону кверху брюхом медленно плыл громадный дохлый кайман. Он раздулся, как пузырь, который вот-вот разорвут газы.
Фу! От него разило тухлятиной. Жуткая ухмылка обнажила кинжалы зубов.
– Это не лодка.
– Прыгай на него! Живее!
– скомандовала мать и, лихо скатилась с плиты на вздутое желтое брюхо.
Это была неудачная затея. Упругий живот крокодила отбросил хрупкое тело вверх, и она, крутанувшись, как мяч, снова очутилась в воде.
– Держись!
– я поспешила вниз.
Но мать, даром, что из принцесс, успела вцепиться в хвост чудовища, подтянулась, вскарабкалась, доползла на четвереньках до брюха и уселась верхом, крепко обхватив ногами вздутые бока:
– Торопись, иначе мы уплывем без тебя.
Я приземлилась рядом с крокодилом и заглянула в оскаленное рыло.
Кайман улыбался. Эти хитрые твари улыбаются даже в смерти.
Зубы щелкнули.
– Не бойся, глупая, он всего лишь отрыгнул газы. Поспеши, не тяни время!
По бокам чудовища безжизненно распластались когтистые лапы. Они выглядывали из воды, как белые лилии с острыми сверкающими лепестками. Таких жутких кинжалов я никогда раньше не видела. Мелькнула мысль об амулете. Крученая Губа сдохла бы от зависти.
Всего три охотника носили на шее ожерелья из когтей каймана. Всего трое сумели победить смерть. Храбрый Лис позволял иногда прикоснуться к острым, как иглы, кончикам когтей.