Боги должны уйти
Шрифт:
– К пыткам приговорил?
– подозрительно ее оглядела с ног до головы хозяйка.
– К каким таким пыткам?
– Рассказывать не велено. Заклятие может сбыться.
Глаза женщин разгорелись. Огонь очага плясал на разгоряченных лицах. Серая Сойка бросила косой взгляд на жену жреца. Та нахмурила брови:
– Рассказывай без утайки! Не выдам.
– Старший Жрец решил изменить мой человеческий запах. Сначала он хотел сжечь поганое тело в яме и прах по ветру развеять, но пожалел "невинный плод". Носила я тогда в себе Кудрявого Кролика. Три
– Табу на женское место? Это как?
– Это значит, что нельзя ни мужа, ни чужих мужиков с тех пор к себе допускать, пока не очищусь и не рожу.
– Бедная.
– Дальше рассказывай.
– Потом жрец попрыгал вокруг меня, окропил струей скунса и ушел к развалинам. Там он целый день плясал над провалом Танец Запутывания Следов, кружился, дымом дул. Сделал четыре деревянных тотема с кисточками из выдранных моих волос и обозначил место, где боги спят. А мне рассказывать об этом строго запретил. Табу. А если проговорюсь, он язык мой крючками вытащат и над углями повесит.
– Это все? Что было дальше?
– Он сказал, что даже шепотом никому нельзя ни слова, иначе боги найдут дорогу в деревню, дома спалят, никого не пощадят.
– Почему ты все это рассказала Маленькой Лилии?
– Не рассказывала. Да только Маленькая Лилия сама знает больше, чем я.
– Откуда ей знать? Кто проболтался?
– Крученая Губа.
– Она?
Все посмотрели на дочь жреца. Хохлатая Цапля замазывала едкой мазью последнюю ссадину на ее руках. Крученая Губа шипела сквозь зубы, но терпела.
– Эй, Крученая, отвечай, для чего девчонку сказками соблазнила, - потребовала Седая Сова.
– Я всего лишь припугнула для острастки, чтоб далеко не убегала и муравьев в дом больше не приносила.
– А ты откуда знаешь про развалины?
– подозрительно прищурилась на дочь Хохлатая Цапля.
– Детки знают все, о чем родители на циновках шепчутся, - сказала Седая Сова, самая мудрая старуха на свете.
Женщины захихикали, кивая головами. Седую Сову уважали, ей скоро предстояло встретиться с Пернатым Змеем. У них наверху должен состояться подробный разговор, ведь она прожила долгую жизнь и видит каждого насквозь. Про всех оставшихся в живых доложит без утайки. Поэтому старухе старались угодить, не прекословить и вообще держаться от нее подальше.
– Зря ты ее напугала. Страх - родной брат любопытства, - продолжила старуха.
– Девчонка помешалась на яйцах богов, - оправдывалась Крученая Губа.
– А для чего они ей?
– Как для чего? Мы прозвали ее Муравьиной Богиней. Но ей этого мало, маленькая принцесса пожелала стать Богиней Богов. Так и сказала: "Скоро будете звать меня Богиней Богов", не меньше.
Женщины засмеялись. Крученая Губа сказала:
– Клянусь: если эта маленькая дрянь притащит в деревню еще какую-нибудь дерьмо, я точно ей голову оторву.
Женщины
– Яйца богов - это не дерьмо, это беда, большая беда.
– Дети ушли в развалины, разбудят нашу смерть, плохо дело.
– Боги не муравьи, если взять у них яйцо - приползут в деревню, никого не пощадят. Не оставят в Солнечной Долине ни одного камня. Спалят небесным громом. Горе нам!
– А я что говорю?
– затараторила Хохлатая Цапля.
– Никак не угомонятся принцессы. Все беды из-за синеглазых. Раньше глупых детей кайманам скармливали, а теперь они выживают из-за жалости наших людей.
Женщины заголосили вразнобой, протягивая чаши за добавкой:
– Жалко детей, ой, жалко...
– Синеглазые снова прогневали богов. Табу нарушено!
– кипятилась Хохлатая Цапля.
– Может, обойдется, может не туда пошли, - сказала Седая Сова.
– Потеряться можно и в другой стороне. На болоте, например. Рано мы, женщины, смерть поминаем. Давайте, лучше о других делах поговорим.
– Младенца Болтливой Попугаихи муравьи искусали насмерть, - припомнила жена жреца.
– Не насмерть. Видела его: лежит на подушках, как ошпаренный, от боли не может заснуть. Обмазали белой глиной пополам с желтками яиц тукана - ожил, но целый день кричит, грудь не берет.
– А кто в этой беде виноват? Синеглазые! Все им дозволено. Законов не знают, и знать не хотят. С тех пор, как принцессу Глаза - в - Полнеба ввели в деревню, племя настрадалось от немилости богов. То жуки маис косят, то засуха, то омельгоны. Несчастья сплошные из-за принцесс!
– продолжала Цапля, подливая гостьям шоколад. Те, качая головами, протягивали чашки за добавкой, и сами постепенно распалялись криками хозяйки:
– И некому защитить нас. Второй день без мужчин. Дети без отцов разбегаются по лесам, как дикие звери, непослушные стали, некого им теперь бояться.
– Правильно говоришь, хозяйка, непослушные дети стали, ой, непослушные.
– Да разве была когда-нибудь настоящая власть в Солнечной Долине? Нами правят женские подвязки, а не мужчины.
– Это правда. Наши воины слабее женщин.
– А вождь-то, "Несокрушимый", говорят, сокрушим.
– Правильно говоришь, Цапля, жена в его доме верховодит, а он лишь из кувшина брагу дует.
Страсти накалялись. Женщины припомнили обиды:
– Моему супругу ни разу синее перо за войну не пожаловал.
– А моего сына дубинкой спину отбил за потерянный лук.
Громче всех кричала Хохлатая Цапля:
– Жезл Длинноносого Карлика - вот что дает Несокрушимому власть. Всего лишь жезл. Давайте, женщины, отберем жезл и прогоним синеглазых принцесс,- предложила она.
– Правильно говоришь. Пора изгнать белоручек из Солнечной Долины, - поддержали разомлевшие от шоколада подруги.
– А зачем гнать? Лучше сделаем их рабынями!
– в руках Крученой Губы змеями сверкнули навощенные веревки.
– Привяжем за ноги к жерновам - пусть поработают за долги.