Боги должны уйти
Шрифт:
– 31-
На дне мы увидели мертвые изломанные тела соплеменниц.
– Смотри, - показала пальцем дрожащая от страха Маленькая Лилия, спрыгнув в мои объятия с последней ступеньки.
Волосы на голове зашевелились от ужаса.
Три быстрые суетливые тени торопливо соскребали с упавших тел куски плоти, и, умащая кровавые пласты золой, плотно укладывали в плоские базальтовые чаши.
– Лю-лю-лю-доеды...
– прошептала сестра.
Я зажала ладонью глупый младенческий рот и закрыла
– Не надо тебе это знать.
– Куда нас привели? Что с нами будет? - перешептывались женщины.
Чалая Лога была права. Ароматы, которые доносились из ада, не предвещали ничего хорошего.
Людоедство - выход из тупика, в который загоняет народы беспощадная история.
Это повелось со времен Мирового Пожара, который расколол землю до огненных недр. Вместо хрустальных рек по лицу земли потекла раскаленная магма, погибли драконы, единороги, крылатые эльфаны и бесстрашные саблезубые львы. Природа вымерла до корней, до последнего зародыша в запеченном яйце. Остались одни землеройки под землей да стервятники в небе.
Не стало порядка в мире, и случилось ужасное.
Зло - тоже маленький ребенок, оно питается кровью и растет. Удлиняются клыки и когти, разгорается топка прожорливой утробы, черствеет изобретательный ум. Хищники атакуют, их целью становятся не женские прелести, не драгоценные камни, а нежнейшие куски утробы и человеческий мозг.
Законы природы не разрешают людям охотиться друг на друга. Если б человек изначально был врагом своим братьям, ни одного племени не дожило бы до наших дней. Но стоит только слугам зла обнаружить счастливый уголок, как снова начинаются войны. Племена защищаются до последнего беззубого старика, до последнего младенца в колыбели.
Помню, однажды в половодье в пустой расщелине застряла стая речных выдр. Они долго метались в поисках пищи по дну, поднимая плачущие мордочки к небу. Их было много, несколько сотен, ярко-оранжевые глаза по ночам освещали темноту. Выдры сидели в ловушке, пока не сожрали даже песок, провонявший дерьмом. Тогда началась между ними война. Убивали слабых сородичей, грызли кости и шкуры.
Когда осталось всего десять крупных выдр, смертельные драки между ними ожесточились. Бои на выживание продолжались день и ночь напролет. Сильные хорошо атакуют и умело защищаются. Но победили самые умные, те, кто, не тратя сил зря, издали наблюдал за дракой сильных самцов. Выдры бились насмерть, пока не осталось двое чемпионов. Это были самец и самка. Но в конце-концов беременную подружку любовник - каннибал не пощадил. Он остался один, растолстел на трупах так, что еле ходил. Но было видно: туго ему приходится. Сидел дни и ночи напролет над мертвой тушкой, и по морде текли, не высыхая, ручьи слез. Вскоре его, не в меру зажиревшего, утащила ночная сова.
Последний человек погибнет от одиночества, это точно.
Если родился среди людей хотя бы один каннибал, конец света уже близок.
– Вот она, вода!
– закричали женщины и припустили к серебряной полоске, спрятанной в густой зелени.
Пленницы упали на колени и впились губами в ледяную
Наконец, память о жажде угасла в рассудке, непередаваемое чувство блаженства охватило душу.
Воды в ручье было по колено, и подруги, хохоча, залезли в середину, смыли сажу и пыль с прокопченных тел. Когда грязь и кровь унеслись вниз по течению, к жестоким ссадинам прильнули мелкие рыбешки, ловкие чистильщики ран. Нежными поцелуями они вернули искусанной коже младенческую чистоту.
– Столько воды пропадает зря, - сказала Сладкая Пчелка, наливая пригоршнями воду на обрезанный ежик волос.
– По всему видно, оцинвалы - глупцы, не умеют соорудить плотину. Здесь могла бы протекать широкая река, полная рыбы.
– Наверно, племя речных бобров не поделилось знаниями с жестокими охотниками.
– Пусть сдохнут, проклятые, без воды!
– проворчала Серая Мышь, выкручивая воду из длинных кос, сверкающих бирюзой.
– Серая Мышь теперь самая красивая. У нее сохранились волосы!
– Она дрянь и подлая крыса. В то время, когда мы безжалостно резали косы, она не подумала расстаться с драгоценностями.
– Не успела!
– Не успела? Ты просто дрянь!
– Девочки, не надо ругаться. Будем любоваться на ее украшения, надеясь на то, что и наши косы отрастут на радость ракушкам и жемчугам.
– Не спорьте, девчонки! Мы живы! Мы победили! Мы молоды! И мы обязательно будем счастливы!
– закричала Сладкая Пчелка, брызгая холодной водой на подруг.
– Жизнь, жизнь, жизнь!
Я посмотрела вверх. Сквозь зубчатую пасть каньона узкой лентой сверкало небо, где белые орланы купали в синеве широкие крылья.
– Пошли, пошли, хватит пить!
– дико закричал охранник, дергая веревку и причиняя ранам несносную боль.
– Предатель, презирающий женщин, убийа сестры, будь проклят, негодяй!
Казалось, стражник насмехался над нашей неуклюжестью, обнажая ярко-красные, кровавые, зубы.
А воняло от него дерьмом - просто жуть.
Он задержался возле разбитых пленниц, ловко орудуя каменным лезвием. Скальпов на его поясе прибавилось.
– Посмотрите: урод содрал скальп со своей сестры.
– Может, на память?
– Мертвец... Тупая голова. Будь проклят...
– Не забывай: он спас всех нас. Он потерял ноги.
– Он просто верный раб. Дохнет ради хозяина.
– Идет без ступней. Неужели не больно? - вздохнула Сладкая Пчелка.
– Ты жалеешь урода? Он только что убил наших подруг.
– Это получилось случайно, я видела.
– Подруги, не ссорьтесь, посмотрите, как кра-си-во!
Мы задрали головы.
Местные деревья не походили на те, что росли в наших скромных лесах. Разлапистые зонты укрывали тропу от палящего солнца. Шелковые травы нежили ступни и ласкали пальцы ног.
Рой колибри оглушил стрекотанием. Крохотные хоботки наполнили дыхание тумана ароматом горных цветов. Пушинки крыльев кружились, мешая в котле долины ароматы дягиля, папоротника и... коки? Неужели?