Боги должны уйти
Шрифт:
Ветром от крыльев фенис-бойи ударило по передовому отряду. У кого-то рассыпались стрелы. Воины бросились к птице, чтобы вблизи рассмотреть это чудо. Они хвалили ее, хлопали по чешуе на ногах, кто-то принес ей большой тумбаговый котел:
– Примерь-ка на голову. Знатный шлем получится.
Двое воинов притащили кабанчика:
– Пусть поест перед битвой, сил прибавит..
– Не нужен ей кабанчик, самии съешьте. А фенис-бойя предпочитает угощение поароматнее.
– Ну, значит, омельгоны ей точно по душе. Вонь от них стоит на всю долину.
– Пятерых за раз, и не жуя.
Саблезуб не подошел к нам. Он жмурился на солнце, и, задрав голову вверх, рассматривал полчища дикарей, облепивших кольцо скал над долиной. Их все прибывало. Он показал топором в сторону костров:
– Глядите, воины! Свежее мясо само приползло в наш край!
– Свежее мясо!
– повторил отряд со смехом, стуча древками топоров по броне на груди.
– Выпотрошим их!
– Выпотрошим!
– Их много, - сказала я.
– От горизонта до горизонта.
– Мяса много, - подхватили воины.
– Это хорошо. Выпотрошим!
Барабаны подхватили раскатистый клич. В воздухе загудели трещотки, запищали свистки. Кто-то бросил охапку взрывных корней в костер. К небу с грохотом вознесся букет огненных искр. Омельгоны ответили диким улюлюканьем, и в сторону лучников обрушился град камней.
Древками топоров оцинвалы умело отбивали тяжелые булыжники. Один из лучников, схватившись за голову, упал, другой бросился бежать, но Саблезуб догнал и прикончил его на месте:
– Сдохни сейчас, трус, чтобы во время боя твое дерьмо не замарало храбрецов.
Омельгоны тем временем замыслили еще одну коварную штуку. Несколько дикарей, обхватив основание скалы, раскачали глыбу и столкнули вниз. Скала с ревом понеслась по склону, увлекая за собой лавину камней. Земля задрожала, тучи пыли взметнулись над каньоном, закрыв солнце. Скала прокатилась по передовым отрядам, оставляя за собой тропу из утоптанных тел.
– Эйя-эйя-эйя!
– радостно запрыгали на краю каньона дикари, заметив поспешное отступление оцинвалов. Не дожидаясь, когда противник придет в себя, а воины снова натянут луки, омельгоны рванулись в атаку.
– Эйя-эйя-эйя!
– раскатилось оглушительное эхо, доказывая значительный перевес сил противника.
Дикари не нашли безопасный спуск в каньон, но не думали отступать. Сплетясь телами, держа друг друга за ноги, свесились живыми лестницами над пропастью. Поражала скорость, с которой в долину в мгновенье ока скатилась вся орда. Залп смоляных стрел не остановил захватчиков. Омельгоны горели заживо, но руки не разжимали, живая лестница не разваливалась. В одно мгновение людоеды заполнили долину Храмов и, не ожидая остальных соплеменников, бросились с оглушительным визгом грабить храмы.
Оцинвалы издали наблюдали, как дикари окружили храм Луны. Они, как муравьи вскарабкались на пирамиду, облепив ее со всех сторон. Раздался грохот и глухие удары. К небу взметнулись тучи пыли. На парапеты
– Пора задать омельгонам жару! Смерть людоедам!
– Глядите: они разбирают храм на камни.
– Они уже внутри.
Грань пирамиды с глухим скрежетом завалилась.
– Омельгоны осквернили храм. Доселе никто посмел нарушить покой великих богов. Пусть боги проснутся. Пусть возглавят наши ряды! Смерть орде! Смерть дикарям!
– Веди нас, Саблезуб! Чего ты ждешь?
– Братья!
– воскликнул Саблезуб, от ярости скрипя зубами.
– Бой предстоит нелегкий. На каждого воина приходится тысяча омельгонов. Но разве мы не сила? Нашим топорам подчинились все окрестные племена. У дикарей зубы и палки, зато в наших руках боевые топоры! Наши огненные стрелы не гаснут в полете. Мы победим!
– Победим!
– откликнулся дружный хор.
– Пусть каждый воин уложит десяток тварей. Пусть каждая стрела пронзит десять дикарей! Мы, потомки славных племен, справимся с океаном крыс. Мы превратим море ползущей смерти в море крови. Мы проложим в нем путь к славе.
– Слава долине Храмов!
– Слава-а-а-а!
Рядом с Саблезубом встал Храбрый Лис.
– Забудем старые войны. По крови мы братья. И боги у нас одни. Забудем о мести, объединимся против людоедов. Очистим землю от орды! Будем драться насмерть!
Он взметнул над головой жезл Солнца. Рядом грозно взмахнули копьями наложницы Солнечного избранника:
– Будем биться насмерть за господина!
Храброго Лиса окружили рабы, подоспевшие из района лачуг. Их привел Драчливый Бобрик. Он поднял боевой топор. Рабы не могли похвастаться добротным оружием. Но заточенные палки, луки, палицы и дубинки из железного дерева, которые давно приготовили для бунта, дружно взметнулись вверх:
– Храбрый Лис, люди Шоколадных Холмов с тобой!
– И Болото Черноногов!
– Хранители Каменных Голов!
– Город Уснувших Богов!
– Будем стоять насмерть! С места не сходить! Отомстим за сожженный край!
– Смерть людоедам!
– Смерть!
– откликнулись воины-оцинвалы.
Рядом с ними встали их жены, облаченные в тумбаговые шлемы и панцири. В руках женщин грозно сверкали смоляные стрелы и каменные дротики.
– Разве можно доверять рабам?
– говорили они.
– Вмиг перебегут на сторону омельгонов.
– Не убегут! Людоеды - смерть всего мира.
Раздался трубный зов. И тяжелый топот.
– Мамонты! Глядите! Мальчики юмми привели на войну мамонтов. Вот это сила!
На первом мамонте восседала Маленькая Лилия. Она звонко кричала, размахивая над головой заточенной палкой:
– Мы затопчем людоедов! Выпустим кишки! Сравняем с землей! Мы будем гнать омельгонов до самого моря и скормим их Чухла-Нопе! Пусть чудовище проглотит людоедов!
– Чухла-Нопе! Чухла-Нопе!
– повторили юмми, колотя животных пятками по бокам.