Боги Гринвича
Шрифт:
– Ты будешь узнавать его по запаху, по манере двигаться и искать тебя своими голубыми глазами. Материнство всегда разносит прозопагнозию вдребезги.
– Почему ты так уверен?
– Я просто знаю, – ответил Джимми, уже полностью проснувшись, уверенный и обнадеживающий, с той самой кривой улыбкой, которую иногда принимали за ухмылку. – Да и потом, если все же возникнут проблемы, мы всегда можем сделать Язу татуировку над пупком – скажем, пару красных носков [28] .
28
Пара
Эми взвизгнула и ударила его пуховой подушкой:
– У нас будет девочка. И никаких татуировок!
Шутки насчет девочки или мальчика успокаивали Эми и уменьшали ее страхи по поводу прозопагнозии. Обычно после этих шуточных споров жена снова засыпала. В рабочие дни она вставала в семь тридцать и ехала в зоопарк Бронкса, к своим рептилиям – кормить, присматривать, заниматься исследованиями.
Но со временем страхи Эми усиливались. Бессонница была новым симптомом. И Кьюсак, несмотря на все свои заверения, понятия не имел, станет ли узнавание проблемой.
В прежние годы, работая в «Голдмане», Кьюсак купил бы детский браслетик от «Тиффани» и заказал бы на нем гравировку «Яз». Браслет стал бы такой же табличкой, как двухзвездочный значок Джимми. Но сейчас он поклялся отказаться от любых вольностей в расходах. Он собирал каждый свободный доллар на случай, если «ЛиУэлл» не удастся дотянуть до десяти процентов. «Бентвинг» сейчас шел по $61,61, чуть выше, чем в начале года, когда за него давали 59,09. Акции все дальше уходили от заветной цели 78,79, приклеенной к монитору Кьюсака.
Против обыкновения Эми не стала отворачиваться и засыпать.
– Нам нужно поговорить еще кое о чем.
– Какие-то дела?
– Мои родители приглашают нас на эти выходные.
– Ох.
– Я знаю про «ох», и мне он не нравится. Тебе пора помириться с папой.
Кьюсак молчал.
– Мы с мамой не можем придумать, как заставить вас поговорить. Ты же знаешь, папа никогда не возьмет на себя инициативу.
– Это все равно что просить Дарта Калеба отказаться от «Звезды Смерти» [29] .
29
Намек на персонаж фантастической саги «Звездные войны» Дарта Вейдера и его детище – машину для уничтожения целых планет.
– Не смешно, Джеймс.
Олавюр устал от нерешительности. У него есть чем заняться. Для него терпение – эвфемизм для трусости. Со времени одобрения Гвюдйонсеном плана атаки на «ЛиУэлл Кэпитал» прошел месяц. И до сих пор никаких действий.
В некоторые дни банкир представлял, как загоняет Лизера в угол. Удар в селезенку, потом в пах. Прижать шею коленом к полу. И это только начало. Исландец ненавидел Лизера за падение акций «Хафнарбанки». С тех пор, как катарцы начали покупать, акции поднялись всего на семьдесят шесть крон.
Олавюр набрал Снорассона, главного экономиста «Хафнарбанки»:
– Когда
– Скоро, – ответил тот. – Скоро.
– Я слышу этот ответ каждую неделю.
Олавюр отключил телефон, бросил трубку на место и проворчал: «К черту».
Он соблюдал осторожность. И эта осторожность раздражала. В финансах всегда есть риск. В любой войне есть потери. Может, Вергилий и был пацифистом, однако кто, как не он, спросил: «Что от страха дрожим до того, как трубы пропели?» [30] . На финансовых рынках брали верх агрессоры, парни, которые набрасывались на неопределенность.
30
Вергилий, Энеида, кн. XI-424, пер. С. Ошерова.
Олавюр нахмурился, представив, как злорадствует Сайрус Лизер. А вдруг он хвастался перед другими хедж-фондами? Поощрял их валить «Хафнарбанки»? И тогда покупок катарцев просто не хватит, чтобы вернуть акциям прежний уровень.
Хватит, решил банкир. Первым делом он позвонил катарцу:
– Пора начинать.
– Брат, ты уверен?
– Пришло время защитить ваши инвестиции в наш банк. Пришло время отправить послание всем хедж-фондам.
Когда разговор закончился, банкир набрал по мобильнику Сигги. Он переключился на голосовую почту. Неважно – атака уже началась. И как только Сигги вытянет из Сая достаточно информации, Олавюр и его катарские союзники потопят этого типа.
– Одно личное одолжение.
– Одолжение на халяву? – зевнула Рейчел, раздраженная звонком нанимателя в обеденный перерыв.
– Все будет компенсировано. Как обычно.
– Плевать, – равнодушно ответила Рейчел.
Она плохо спала и паршиво себя чувствовала.
– Что значит «плевать»? – растерянно переспросил абонент. – Это же ты все время требуешь новой работы.
– Мне нужен перерыв.
– Возьми отпуск.
– Вам легко говорить, Кимосаби. Я работаю на двух работах. Коплю деньги, – и добавила после маленькой паузы: – Но вы и так все это знаете.
– Я могу отправить тебя куда-нибудь и оплатить расходы. А о задании поговорим, когда вернешься.
– Нет, спасибо.
Такая щедрость удивляла. Рейчел никогда в нее не верила. Полная чушь, за которой кроется расчет и манипуляции. Чего он хочет?
– Наверняка есть место, куда ты захотела бы поехать.
– Я неравнодушна к Парижу, – призналась Рейчел, чувствуя, как ее решимость слабеет.
– Ты когда-нибудь останавливалась в «Георге Пятом»?
Спустя пять минут они обо всем договорились. Рейчел оставила сообщение – чистая формальность – Доку. Он всегда соглашался со всем, о чем бы она ни попросила.
Кимосаби – совсем другое дело. Временами он непостижим. Вот как сегодня. За пять секунд с изумительной ловкостью раскопал, что ей нужно, и преподнес на блюдечке поездку в Париж. Очень умно. Когда Рейчел вернется, она будет работать на него в два раза старательнее. Возможно, именно этого он и добивается.