Боги и судьбы
Шрифт:
Каждое ее движение выражало сомнение. Она колебалась на тонкой грани, никак не в силах решиться.
— Условие будет моим, Ал. Ты обещаешь, что не причинишь больше вреда моей дочери, не тронешь ее даже пальцем. А я расскажу тебе все, что знаю. Чтобы ты, наконец, понял, кто тебя действительно предал. Только ответь — да или нет.
Женщина стояла независимая, свободная. Такая для него далекая и такая обжигающе близкая. Он ненавидел ее за то, что она с ним делала, за ее власть над ним. Но отказать, даже все осознавая, он не мог.
— Да, — твердо
— Здесь и сейчас, в этот миг и в этом месте. Я клянусь силами четырех богов и силой своей крови, — продолжила Лизавета. — Что расскажу своему ведомому, кто в действительности стал виновником его ареста в Корладе двадцать пять лет назад.
Всего несколько слов, чтобы вновь Жить, чтобы точно знать, что Шейнара еще жива… Маг без раздумий достал кинжал, полоснул им свою ладонь и тут же разрезал протянутую к нему навстречу ладонь Лиз. Колдунья взяла его за руку, крепко стиснув пальцы. Раны соприкоснулись, и спустя секунду ладонь женщины оказалась сверху.
По кораблю бурной волной прокатилась разрушительная сила, словно дикая первородная энергия пронзила две стоящие рядом фигуры. Маг в последний момент успел подхватить на руки Лизавету, прижал к себе, позволяя ей отдышаться.
— Если ты еще не заметила, клятва не разорвала меня на части за ложь, а значит, твоя Шейнара жива, — усмехнувшись, заметил он.
Магичка отстранилась, заглядывая в лицо некроманта, и он с явным сожалением выпустил ее из своих объятий.
— Гильдии магов тебя отдал твой собственный отец. Меньше всего на свете он хотел, чтобы ты остался в Мерридии. Ты был наследником рода, ты был сильным темным колдуном. И ты должен был остаться на Независимых островах. Вот и все. А помехой стала я. И ты поверил всему, что говорили маги, ты поверил им, а не мне. И теперь подумай, Каттлар, кто из нас кого предал.
Она сделала еще шаг назад, начиная растворяться в вихре вызванного телепорта. Но колдун успел в последний миг схватить ее за руку и вытащить обратно на корабль.
— Ты лжешь! — он крепко держал ее за плечи, чувствовал ее горячее дыхание на своем лице. Поэтому внезапный смех Лизаветы практически поверг его в шок.
— Алестер, если ты еще не заметил, клятва не разорвала меня на части за ложь, а значит, в далеком прошлом ты легко угодил в расставленные твоим отцом сети, — она почти дословно повторила недавно сказанные магом слова. — И если ты, наконец, пожелаешь открыть глаза и приложишь минимум усилий, то легко найдешь доказательства моим словам.
Между волшебниками почти искрило от напряжения.
— А теперь, будь любезен, отпусти меня. Надеюсь, ты не забыл, у нас война.
— Что ты хочешь за Жийне, Лиз? Хватит этого цирка,
— Ты желаешь начать переговоры, Алестер?
— Да, но вести их будешь ты.
— Как скажешь.
Некромант понимал, что колдунья телепатически связывается с кем-то из мерридийского руководства, возможно, с самим королем. Но спустя минуту выстрелы со стороны корладских кораблей стихли. Тут же, повинуясь молчаливому приказу некроманта, прекратили сражение капитаны островных эскадр.
— Через два часа, на пустом корабле, только ты и я, — сказала тихо Лиз. — И не опаздывай, Каттлар.
Она все же завершила начатое заклинание и мгновенно исчезла с палубы. В этот же миг флагман вновь зажил своей жизнью, в полной мере вернулся звук, появились матросы и маги. И постепенно стихала за бортом магическая гроза, оставляя после себя лишь редкие раскаты грома и темную, побеспокоенную воду.
Маг стоял посреди своего корабля, закрывая лицо руками, и горько смеялся. Лишь оттого, что никогда не позволял себе плакать…
28 листника, год 1503 нашей эры
Мерридия, Головино
Снегопад, продолжавшийся на протяжении последних нескольких часов, наконец, утих. Смешанный лес, через который я ехала уже почти сутки, преобразился до неузнаваемости. Серебристо-белые пушистые горки снега на еловых ветках придавали деревьям схожести со сказочными великанами, и встречающиеся изредка голые черные стволы лишь оттеняли их вечную зелень. Здесь, конечно, не Эйем, но этот лес, расположенный западнее Корлады, все равно местами можно было смело назвать дремучим.
Мне иногда казалось, что снежная метель путешествует вместе со мной, ступая буквально по пятам. Поэтому в Головино — очередное поселение на моем пути, я въехала с огромным облегчением, заметно уставшая, замерзшая и голодная. Решила остановиться, чтобы перекусить в таверне и согреться.
— Даже не думай! — бросила я парнишке, который только что с явно нездоровым интересом рассматривал мою лошадь. — Убью.
На вид ему было лет пятнадцать, и я почему-то ни на миг не усомнилась в его замыслах относительно моей животинки. Но последние мои слова и выглядывающие из-за спины рукояти дарханов заставили его вздрогнуть и поспешно скрыться за углом таверны.
Я спешилась, привязала лошадь покрепче к заборному столбу и уверенно двинулась к заведению. Словно знала — теперь парень мою собственность не тронет. Иначе найду и отберу силой, при этом еще и наказав за глупость.
Постоялый двор в Головино был неплохим, оставаться на ночь я естественно не стану, но вот выпить горячего чая стоит. До Корлады еще сутки пути, а морозы лишь крепчают. Здесь же, в главном зале, было тепло, светло и чисто, людей немного, все-таки до вечера далеко. Если не ошибаюсь, обедают несколько постояльцев и пара таких же путников, как я. Хотя есть и подозрительные личности.