Боги мёртвого мира
Шрифт:
Все встречные приветливо кивали и улыбались гостям. Первым делом брат Химма проводил гостей в трапезную, куда тут же потянулись и остальные монахи. Один из братьев накрыл на стол, другой появился с тремя бутылками крепленого вина. Монахи взяли с кухни небольшие пиалы и потянулись к столу. Их оказалось не так много, всего одиннадцать. Когда же все наконец расселись, разлили вино и восславили Единого Бога, трое усталых путников, за исключением Бессмертной, с готовностью принялись за еду. На вопросы монахов она ответила просто:
— Я не голодна, — и отодвинула
За годы своей жизни Келл уяснил правило: в присутствии врагов не стоит показывать свое истинное лицо. Сейчас, украдкой наблюдая за Инмори, он осознал, насколько искусно Бессмертная владеет своими эмоциями. Она умудрялась выглядеть дружелюбно, даже ни разу не улыбнувшись, непринужденно участвовала в разговоре, как будто всегда была простой Карой из графства Шанор. Их легенда ни у кого не вызывала сомнений: даже Келлу стало казаться, что Инмори и Нова чем-то похожи, словно и правда были сестрами.
Келл с неудовольствием заметил, что Бессмертная притягивает к себе все взгляды, и в них явно читается тщательно скрываемое вожделение. Мужчина нервно сглотнул и уставился в свою тарелку. Неужели, и он так же смотрит на свою наставницу?
Вскоре с трапезой было покончено, кончилось и крепленое вино, которое монахи пили крошечными порциями. Но братья не спешили отпускать гостей.
— Вы живете на севере графства? Мы давно не бывали на севере. Какие новости?
— Может быть, вы уже слышали об ужасном пожаре в гимназии Химпейка? — Инмори покачала головой. — Об этом говорит весь Шанор.
Монахи со смесью удивления и ужаса уставились сначала на женщину, затем друг на друга. С минуту никто из них не мог вымолвить ни слова. Они лишь непрестанно касались пальцами лба и бормотали свои молитвы. Когда первое потрясение прошло, монахи снова обратили взгляды к Инмори.
— До нас еще не дошли эти прискорбные новости, — сообщил один из братьев.
— Как это произошло? — спросил другой.
Селестия-Инмори слегка подалась вперед и проговорила весьма скорбным голосом:
— Говорят, это дело рук настоящего убийцы. После пожара тела братьев нашли в своих постелях. Пожар начался именно с их крыла. Это явно поджог. А ещё говорят, что некоторые тела нашли расчлененными. Какая-то личная месть? Так и решили власти. Но убийцу, говорят, до сих пор не нашли. Ни один из братьев не выжил.
Снова молчание. Монахи выглядели потрясенными, растерянными, кто-то едва скрывал гнев. Они по очереди поднялись вслед за старшим.
— Прошу нас простить. Наш с братьями священный долг вознести молитвы за погибших. Брат Химма, проводите гостей в их комнаты.
— Госпожа Селестия, теперь я понимаю, почему вы предпочитаете уединение, — заявила Нова.
— Только слепой не заметил бы этих взглядов. Но такова наша доля — все Бессмертные были красивы и все они притягивали взгляд. Шестьсот лет назад это еще могло потешить мое самолюбие, но со временем надоедает.
— Вы никогда не рассказывали о других Бессмертных.
— Я их ненавидела. Мы
Инмори и Нову поселили в комнатку с маленькой кроватью и крошечным окном под потолком, которая больше походила на тюремную камеру, чем на келью монаха. Берт и Келл устроились в отдельных кельях. Брат Химма вполне искренне извинялся, но не мог ничего сделать: остальные комнаты оказались заняты.
Нова была рада оказаться вместе с Бессмертной хотя бы потому, что в случае чего та сумеет их защитить. Однако в ее присутствии она неизменно терялась, хотя и была обучена поддерживать любую беседу. Но шаблонные темы салонов и званых обедов явно не подходили к ситуации.
Они сидели в молчании, пока Нова подбирала слова, одна на кровати, с прямой спиной и сцепленными пальцами, другая на стуле с закинутыми на стол ногами.
— Ты можешь поспать пару часов, — предложила Инмори, скучающе глядя на ночное небо сквозь крохотное оконце под потолком.
— А как же вы?
— Мне не нужен сон.
Нова удивилась, но ничего не сказала. С детства ее учили, что есть лишь Единый Бог, который истребил всех темных созданий много сотен лет назад. О них запрещалось говорить вслух, упоминания можно было встретить только в страшных сказках, где темным созданиям приписывались не вполне правдоподобные черты. Поэтому, как и большинство «обычных» людей, Нова о них ничего не знала.
Селестия-Инмори отвела взгляд от окна, полуобернулась к ней — Нова была почти уверена, что ее глаза светились в темноте — и спросила:
— Ты боишься меня, дитя?
Девушка отчаянно помотала головой. Из-за напряжения она иногда совершенно забывала о хороших манерах.
— Нет, что вы. Я просто переживаю за… мальчиков.
Бессмертная усмехнулась.
— Тебе совершенно нечего бояться. Пока вы со мной, с вами ничего не случится.
Ее голос стал мягким и теплым, почти осязаемым. Он странным образом успокаивал и придавал уверенности.
— Значит, вы поможете Келлу в случае чего?
— Он и сам прекрасно справится. Но я вмешаюсь, если что-то пойдет не так. Поэтому выброси из головы эти глупости и ложись спать.
Нова кивнула и начала неуверенно расстилать постель. Вопреки всем ее ожиданиям, сон накатил сразу же, стоило только принять горизонтальное положение и укрыться теплым одеялом. Впервые за несколько дней она спала на кровати, хоть и не такой мягкой, как дома, но куда лучше жесткой земли.
Келлгар не находил себе места. Он решил подождать пару часов, прежде чем выходить из комнаты. Он то беспокойно ходил от окна к двери и обратно, то ложился на кровать и через несколько минут снова вскакивал, подходил к двери и прислушивался к тишине по ту сторону. Время тянулось нестерпимо медленно. Волнение — и радостное предвкушение, в чем он до сих пор не мог себе признаться — совершенно лишили его сна.