Боги минувших времен: стихотворения

Кондратьев Александр Алексеевич

Рожаницы [58]

Пусть наши старики пытаются без нас Решать и направлять судьбу новорожденных. Собранье матерей, мы прав своих законных Не станем уступать. Их воля не указ Тем, кто их всех рождал, наказывал не раз, Вскормил и вырастил… Средь нас, разноплеменных, Есть единение — родильниц утомленных Всегда мы облегчить готовы в муки час. И долю мы даем дитяти… Ну и норов… Обходится порой меж нами не без споров. Но непреклонными нас люди не зовут. Медовой кашею смягчить наш можно суд… Решенье ж рожаниц сильнее приговоров Щуров

и пращуров, что те ни наплетут.

58

Богини рождения, являющиеся вместе с тем женскими предками дитяти и определяющие его судьбу. У болгар – Орисницы, у чехов – Sudicky.

Демоны сна

Мы живы до сих пор. Качая колыбель, Зовут нас женщины. И мы на зов их нежный Спешим прийти толпой послушной и прилежной, Ребенка – усыпить, мать – отпустить в постель… Вот унял Угомон [59] крикливцев; как свирель Над люлькою поет Баюн, и безмятежной Дремотою объят, младенец в мир безбрежный Видений унестись готов… Но неужель Про мать за будем мы?! Нет! Ласково Зевота, Склонившись, шепчет ей: «Уж спит твое дитя, Сны подкрепят его; крылами шелестя, Отгонят ими мух. Пусть и твои Забота С Недолею [60] уснут, тебя не тяготя. Сырливицу [61] ж и крикс прогоним за ворота.

59

Угомон, Дрема, Зевота, а отчасти и Баюн — демоны сна, способствующие засыпанию. Крикливиы (криксы), куксы и плаксы — демоны, мучающие детей.

60

Недоля — лихая доля, спутник человека.

61

Сырливица — мелкий демон, способствующий промоканию детских пеленок.

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ

«Вот покинул я царство теней…»

Вот покинул я царство теней, Где над Летой я скорбно носился, Вновь на свет я из мрака явился, Снова вижу и слышу людей. Так же медленно плещет волна, Окружая эвбейские скалы, Так же чайка над ними летала И под солнцем белела она. Аромат над землею летит. Из цветов он струится волною, И сиянием солнца облит, Махаон промелькнул надо мною…

«В твоих глазах две светлых точки есть…»

В твоих глазах две светлых точки есть, В твоих глазах сверкают два луча, Они хранят таинственную честь, Грозя врагам, как острие меча… Ужели я, ужель то буду я, Кто выйдет в бой жестокий, как гроза?! Сверкнут во тьме два светлых острия, Мелькнет копье… кровавая струя… И слез волна затмит твои глаза.

Промелькнувшей

…Ты ушла, но волной ароматы До сих пор опьяняют меня, И мне кажется, будто сама ты Еще здесь, и так льются, звеня И с неведомой силой волнуя, Сладкозвучные речи твои. Так лепечут бессонные струи, Так весенние плещут ручьи… Да, твой образ остался со мною. Он не скоро уйдет от меня. Ароматов обвита волною, Ты пришла ко мне вместе с весною, В мое сердце тоску зароня. 1. V. 1907

«Мировою волною подхваченный…»

Мировою волною подхваченный, Я

на пенистый гребень взнесен; Не жалею о воле утраченной, Не страшит меня вечности стон. Знаю участь мою неизбежную, Всем нам доля одна суждена. Так влеки ж меня в даль безбережную, Уноси, мировая волна! Над пучиной мятежно-сердитою Будет славить мой пламенный стих Обреченные мне Афродитою Розы уст прихотливых твоих. 30. I. 1908

Песнь торжественная на возвращение Гумилёва из путешествия в Абиссинию

Братья, исполнимте радостный танец! Прибыл в наш край из-за дальнего Понта, Славу затмить мексиканца, Бальмонта, С грузом стихов Гумилёв — африканец! Трон золотой короля Менелика Гордо отринув, привез он с собою Пояс стыдливости, взятый им с бою У эфиоплянки пылкой и дикой. Славы Синбадовой гордый наследник Рас-Мангашею пожалован в графы, Он из страны, где пасутся жирафы, Вывез почетный за храбрость передник. С буйволом бился он, львов истребитель; В битвах смирил непокорных адалей; В поисках новых неведомых далей Юным поэтам он лучший учитель. Перед героем слоны трепетали, Прятались в нору трусливо гиены, И преклоняли покорно колена, Ликом к земле припадали адали [62] . Перьями страуса гордо украшен, С гривою льва над челом благородным, Пред крокодиловым зевом голодным, Грозно отверстым, стоял он, бесстрашен. И, возвратившись к супруге на лоно, Ждавшей героя верней Пенелопы, Он ей рога молодой антилопы С нежной улыбкой поднес благосклонно.

62

Адали – дикое африканское племя, причинившее много неприятностей нашему путешественнику-поэту.

Дочери

Подруга юная моих полночных бдений, При лампе у стола, над книгами склоняясь, Сижу подолгу я, и строк чернильных вязь, Неутомимая, всё тянется. Ты ж гений, Хранитель мой, вблизи меня лежишь В своей колясочке и тихо, мирно спишь. Твое дыхание я чувствуя, счастливым Готов назвать себя, когда б не вечный страх, Чтоб чьих-то черных крыл неумолимый взмах Вдруг не унес тебя безжалостным порывом. И мысли мрачные гоня далеко прочь, Я близ тебя, мой друг, готов сидеть всю ночь… Зима 1913/14 г.

«В розовом блеске одежд, обрамляющих нежную шею…»

В розовом блеске одежд, обрамляющих нежную шею, Гордой царицей ты властно стоишь предо мной. Я покорен и пленен красотой все победной твоею И пышнорусых волос долу бегущей волной. Черные брови твои, как птицы таинственной крылья, Душу тревожит мою взор из-под темных ресниц. Пышною розой прельщен, любовного полон бессилья, Перед царицей моей робко я падаю ниц. 28. I. 1914

«Твои уста полуоткрыты…»

Твои уста полуоткрыты, Подернут влагой томный взор, Зардели розами ланиты, Весь лик являет приговор Неотвратимой Афродиты. Покорна, нет ли — все раба Богини, чуждой состраданья, Ей не противься — ты слаба. Иди на нежное свиданье, Куда влечет тебя судьба. 1-2. IX. 1916