Боги не играют по правилам
Шрифт:
– Нет!
– Горлмид хлестанул меня по лицу.
В другое время я бы свернул ему нос, но сейчас... мне было все равно. Плевать. Замахнись он и ударь ножом - я бы подставил грудь.
– Ты - наш герой!
– продолжил барон.
– И не потому, что так решили боги, а потому, что вопреки им ты дал нам веру в победу! Теперь ты нужен нам. Ты проиграл одну битву, но не проиграл войну. Сейчас - только подготовка. А на арене ты покажешь, кто есть кто. Мы с тобой!
Я молчал. Да, они верили мне и не этого ждали. Я должен был вести их вперед, стать для них героем, а не просто назваться
– Вспомни, что было тут до тебя.
– Зигруд затряс меня за плечи.
– Оглянись. Ты видишь, как все изменилось?
Я налил себе полную кружку и залпом выпил. Скривился - ох и кислятина же!
– вытер рукавом рот и стал выливать остатки на стол. Вино капало большими томно-красными каплями, будто кровь.
Сквозь толпу протиснулся Родор. Я услышал его голос.
– Гур, вижу, у тебя новые перчатки. Хороши. Дай взглянуть.
Я протянул ему пару. С минуту он разглядывал их, а потом сказал:
– Примерь мои. Я сделал их специально для тебя.
Я нехотя напялил его грубые рукавицы. На удивление было удобно. Особенно когтю. Теперь он не вжимался в ладонь, а торчал наружу грозным оружием.
– Ну, как?
– спросил кузнец.
– Это ты хорошо придумал.
Я улыбнулся, наверно, впервые за день.
– Будь уверен, Гур, я закону все латы героя Мелавуда в срок, - сказал Родор.
Я посмотрел на него: он стоял на фоне могучих воинов Зигруда, словно мальчик. Но его глаза горели огнем. А сам он, казалось, вытесан из камня.
– Я подготовлю замок к торжественному выходу героя на арену, - сказал Горлмид тоном, не принимающим отказа.
– Я добуду коней, повозки и позабочусь о зрительских местах на арене, - твердо сказал Зигруд.
– Мы все едем смотреть, как славно бьется наш герой - Гур.
– Мы все едем!..
– загалдели воины.
Я обвел взглядом толпу и увидел в глазах победу. Только ради нее они живут. И они счастливы. Разве вправе я отобрать у них счастье? Вот же черти, ну, разве могу я подводить вас? Я поднял кувшин, ловко прихватив его когтем.
– За вас!
– Гур! Гур! Гур!
– завопили воины.
– Боги любят тебя, герой Мелавуда!..
Когда шум утих, и вино разлило тепло по желудкам, кузнец сказал:
– Еще не все. Примерь это.
Он протянул мне тяжелые уродливые сапоги. Началось. Только мы были на вершине блаженства, и вот опять. Я с трудом засунул в один ногу и скривился от боли. Да, в них можно пытать еретиков, а не по арене бегать.
– Не буду спать, пока не сделаю так, что будешь в них порхать бабочкой, - сказал Родор и быстро убежал в кузню.
Я улыбнулся ему вслед и подумал, что надо позаботиться о деньгах для кузнеца Накмиба. Родор, конечно, неплохой малый, но его жестянки не сравнятся с работой мастера. И надо проделать дыру в перчатках, мне больше не надо прятаться. Теперь я не Руг. Я - Гур!
И вновь я опоздал
Я резко вскочил с кровати и схватился за голову. Она просто раскалывалась, во рту -
Но сейчас я трезво взглянул на вещи. Все не так радужно. Во-первых, нужно раздобыть деньги для Накмиба за доспехи. Во-вторых, достать хотя бы еще одно сердце. И затем покончить со Змеем. На все про все осталось десять дней, а на одиннадцатый придется встречаться с ним на арене. Как разделаться с говорящим червяком, я придумал еще вчера. План родился в одночасье. Когда я поднимал последний бокал, меня просто осенило, будто бы пронзила стрела. Нужно только еще одно сердце.
На примете было несколько героев: лягушка из Ленвуда, Хвостокол из Моила и Зигруд рассказал еще про двух: человек-скорпион из Шелеума и какой-то зубастый монстр из Самлуба. Последних я совершенно не знал, так что оставался первый вариант. Он меня устраивал больше всех: с неповоротливым зеленым толстяком я легко справлюсь. Так чего тянуть? Я быстро собрался, захватил головку сыра, кувшин вина на дорожку и выскочил на улицу.
Было еще раннее утро, и никто не увидел, как я вышел за ворота. Все спали. Кроме Родора. Из его кузни лился звон молотка. Пусть работает, решил я. Все лучше, чем валяться пьяным под кустом. Я объясню ему, почему выбрал доспехи Накмиба. Он поймет.
К полудню я покончил с сыром и вином и совершенно не заметил, как добрался до Ленвуда. На поле, где я впервые встретил лягушку, никого не было. Не беда, иду в гости.
Ворота замка были открыты, а внутри творилось нечто невообразимое: звонил колокол, бегали солдаты, голосили бабы, даже собаки выли. Я зашел во внутренний двор и направился к толпе в центре. На меня никто не обратил внимания. Протолкавшись сквозь людскую массу, я встал в первых рядах и совершенно неподдельно взвыл вместе со всеми. Меня опередили. В центре круга лежала гигантская выпотрошенная подчистую лягушка.
Я машинально спросил у мужичка справа:
– Как это произошло? Кто мог это сделать?
– Ох, не знаю я, мил человек, - сказал сквозь слезы он.
– Все так неожиданно. Еще час назад он прыгал по травке, не трогал и козявки и с мухами дружил, и вот...
Мужичок разрыдался.
Я опешил:
– Какие мухи, какие козявки? Это же лягушка! Это она съела кузнеца. Но причем тут вообще кузнец?!
– Как причем?
– заголосила баба слева.
– Ты видишь тело рядом? Вон там, - она ткнула пальцем в кровавый комок в сапогах и телогрейке.
– Объясните, наконец, что произошло?
– сказал я, кажется, громче, чем надо было.
Толпа отхлынула от меня, и я оказался в кругу.
– Это он!
– крикнул кто-то.
– Он! Он!
– завопили голоса.
Я не успел и рот открыть, как подскочили солдаты и сковали руки за спиной. Такой прием не по мне. Я вырвался, сбил с ног одного воина, протаранил плечом другого, увернулся от алебарды, вскочил на зеленую тушу, но поскользнулся на слизи и шмякнулся в лужу крови. Сверху упала сеть. Не впервой.