Боги войны
Шрифт:
Клеопатра молилась, ритмично повторяя какие-то фразы на языке своей страны. Глаза ее оставались сухими. Юлий ни разу не видел царицу плачущей по Птолемею и не мог понять, что она чувствует.
Ее войско вернулось из Сирии и расположилось вокруг дворца фараона. Между римлянами и этими суровыми воинами пустынь уже произошло несколько стычек. Юлию пришлось приговорить к наказанию розгами троих легионеров, затеявших в городе пьяную ссору, в которой погибло два человека. Двоих других римлян тоже ждало наказание: они
Юлий устал ждать, пока закончатся погребальные церемонии. Он вообще думал, что фараона сразу предадут земле, ведь летний жар не пощадит даже царскую плоть. Но подготовительным обрядам не было конца; дни шли тягуче медленно. Юлий и остальные римляне начали ощущать тревогу.
Октавиан не скрывал своего настроения. Его тянуло в Рим, к давно заслуженным наградам. Юлию тоже казалось, что город зовет, зовет через моря и земли. Он хотел еще раз проехать в знакомые ворота и побывать на Форуме. Он достиг всего, о чем мечтал в юности, а враги его повержены в прах. И все же он чего-то ждал.
Юлий смотрел на царицу, которая зажгла с помощью свечки ладан в глиняных горшочках — начался очередной ритуал. Здесь, в Александрии, жизнь и смерть шагают бок о бок. Люди готовятся к смерти с самого рождения и не сомневаются, что продолжат существование в загробном мире. Они верят в фатум, и их вера чужда Юлию, как и вся здешняя жизнь. Юлий не мог ее разделить.
Клеопатра встала и склонила голову перед мумией Птолемея. Затем сделала два шага назад, снова преклонила колени и только тогда встала и обратилась к Юлию:
— Ты очень терпелив, Юлий. Я знаю, в твоей стране подобные вещи делаются гораздо быстрее.
— Вы намного больше уважаете смерть, — ответил Юлий, тщательно подбирая слова.
Клеопатра удивленно подняла брови.
— И очень чуткий, — добавила она. — Хочешь погулять со мной в парке? Этот дым меня одурманил, мне нужно подышать свежим воздухом.
Юлий с радостью взял ее руку, и оба вышли из комнаты. Клеопатра совершенно не замечала рабов, падающих ниц при ее появлении и не смеющих поднять глаза на царицу, скорбящую по брату.
В парке было жарко, но свежий воздух прояснил мысли Юлия. Он старался дышать как можно глубже, и скоро его дурное настроение, вызванное видом покойного фараона, рассеялось. Аромат растений прогнал ощущение тяжести. Однако удовольствие длилось недолго — Юлий вспомнил, что совсем недавно спешил по этой же аллее во дворец, чтобы захватить Птолемея. Тогда происходящее казалось увлекательным приключением, и о последствиях не думалось. А последствия Юлий видел и в золотой комнате, и среди руин порта и библиотеки…
— Твои солдаты рассказывают о тебе много интересного, — сказала Клеопатра.
Юлий бросил на нее быстрый взгляд.
— Если
Юлий не отвечал. Стоя на дорожке из гладкого камня, он поглаживал пальцем алеющий среди зелени цветок.
— Солдаты считают тебя богом войны — тебе известно?
— Приходилось слышать, — смущенно ответил Юлий. — Они просто любят прихвастнуть своим полководцем.
— Значит, ты не покорил в Галлии более миллиона человек? — Царица потянулась к тому же цветку и стала поглаживать лепестки.
— На это ушло целых десять лет.
Отщипнув острыми ноготками цветок, Клеопатра поднесла его к губам и вдохнула душистый запах. А Юлий опять задумался о том, как бы приняли ее в Риме. Горожане будут в восторге, а вот сенату ее притязания на божественное происхождение придутся не по вкусу. В Риме и так много богов. Привези он Клеопатру в качестве наложницы — возражать не посмеют, но если Юлий захочет взять ее в жены, все лучшие семейства Рима встанут на дыбы. Да и вообще — неизвестно, захочет ли Клеопатра с ним поехать.
— Ты простил своему полководцу Бруту измену, — вновь заговорила она. — Великим правителям негоже прощать предателей. И все равно тебя уважают. Более того, перед тобой преклоняются. Люди идут за тобой куда угодно, и не из-за твоего высокого происхождения, а потому что ты — это ты.
У себя за спиной Юлий постукивал пальцами одной руки по запястью другой, думая, что ответить.
— Не знаю, с кем из солдат ты говорила, только язык у него, видно, без костей, — произнес он после некоторой паузы.
Царица рассмеялась и бросила цветок на дорожку, позади себя.
— Ты удивительный человек, Юлий. Ведь я видела тебя с ними, помнишь? Ты можешь быть величественным, словно какой-нибудь царь, таким же величественным, как я. Мы отлично друг другу подходим, хотя ты вряд ли стал бы мириться с медленным темпом здешней жизни. Над моей страной прошло пять тысячелетий. Пять тысяч лет жизни и смерти. Наше солнце слишком жаркое. Мы устали и состарились. Твой народ молод по сравнению с моим и полон сил. Твоим людям ничего не стоит пронестись через разные страны подобно летней грозе. Моей вечно дремлющей Александрии не угнаться за вами… но я все равно ее люблю.
Она повернулась к Юлию; его опьяняла близость царицы. Ни о чем не думая, он обвил руками стройную талию.
— Мои приближенные каждый день твердят мне, что ты опасен и тебе нельзя оставаться в Египте, — сказала Клеопатра. — В твоих людях они видят силу и необузданность, и только. Мои советники говорят, что ты сжег мою прекрасную библиотеку, а твои воины смеялись и играли в кости на ее пепелище.
— Они простые солдаты, — ответил Юлий. — Нельзя ждать…
Смех царицы заставил Юлия замолкнуть, и его щеки и шею стала заливать краска.