Боги выбирают сильных
Шрифт:
— Всему виной предательство, — сурово молвил раненый воин. — Центурионы наши предали врагам все планы окружения; за это Варг пожаловал им золото, которое отец его, Свирепый Крун, получил от… вы знаете, от кого.
— Предателей схватили?
Лисипп тяжело покачал головой.
— Но почему?! — воскликнул в полной тишине Андрей.
— Начальники переложили всю вину на нас, легионеров. Таков им тайный был приказ.
— Ты знаешь, друг, кто отдал им такой приказ преступный?
Лисипп не ответил.
— Приказ им отдал Марсий Милиссин? — спросили из толпы.
— Легат
— Вот-вот! — подхватил Андрей. — Поэтому убрали Милиссина: он слишком честен был для злой войны! А сам ты думаешь, декурион, кто вас подставил в когти зверя?
После томительной паузы Лисипп ответил:
— Кому нужна была война, тот и подставил!
Толпа взорвалась криками возмущения: ответ героя прозвучал как приговор ненавистному правительству.
— И мало этого! — вскричал своим могучим голосом Андрей Интелик. — Когда наши отважные герои словили зверя наконец, Юстины не воздали нечестивцу положенную кару. Нет, нет, они позволили ему бежать и скрыться! Они украли у народа народную победу! Так что же, спрашиваю я, этот отважный воин императора задаром проливал свою кровь?! Задаром пали его отважные друзья?! А? Что скажете, народ Богохранимой Амории?!!
Форум утонул в возгласах возмущения и протеста. София, красная от подлинного гнева, кричала вместе со всеми, а Медея, бледная, как полотно, отчаянно умоляла ее, пока не поздно, ретироваться с митинга. Обе подруги были уже в передних рядах, и вдруг Медея поняла, что отступать некуда…
— Товарищи, к вам вопиют живые раны этого бесстрашного героя, — вещал Андрей. — Нет, не задаром отдал кровь свою декурион Лисипп!
Нет, не задаром пали его отважные друзья! Кровью и смертью открыли нам глаза герои! Отныне, — Андрей сделал многообещающую паузу, — мы не пропустим к власти сынов и дочерей юстиновского рода! Довольно им губить народ Богохранимой Амории! Юстины мнят Квиринал дворцом своей семьи — так нет же, нет заявим им, Юстинам, твердое, решительное, народное: «Нет»!
— Долой Юстинов!!! — пронеслось над толпой, и все, стар и млад, мужчины и женщины, принялись скандировать этот лозунг.
Андрей, воодушевленный поддержкой толпы, сжал кисть в кулак, воздел его и прокричал:
— Скажем: «Долой!» виновнице войны! Долой Софию Юстину! Не позволим ей вернуться в Квиринал!
— Долой Софию Юстину! — глухим эхом отозвалась толпа. — Не позволим! Юстина, прочь из Квиринала! Долой Юстину!
— Под суд ее! — прозвучал чей-то звонкий голос.
Андрей смутился на мгновение, но тут же нашелся:
— Верно! Под суд ее! Этот наш митинг и есть народный суд! Мы осудили, вынесли вердикт: виновна!
— Хорош же суд ваш: приговорили и не дали оправдаться! — выкрикнул все тот же одинокий женский голос.
Андрей моргнул недоуменно: это было не по сценарию. Да и голос казался подозрительно знакомым… Впрочем, как прирожденный оратор, Андрей умел импровизировать. Стараясь отыскать глазами говорившую, он отозвался:
— Ей нечем оправдаться перед нами…
Он полагал сказать еще, дабы поскорее прикрыть тему (Корнелий Марцеллин
— «Ей нечем оправдаться перед нами», — говоришь? Не лучше ли спросить ее саму?!
И прежде, чем кто-либо успел переварить эти слова, женщина вырвалась из толпы и, стремительно преодолев кольцо милисов, ворвалась к Андрею на ростру. Там она сбросила шерстяной плащ — и в мерцающем свете все увидели расшитый золотом трехзвездный калазирис логофета…
— Я София Юстина! — гордо разнесся над Форумом ее голос.
Андрей Интелик отшатнулся от нее, как от призрачного чудовища. Да и толпа на миг оцепенела; этого мига хватило Софии, чтобы захватить инициативу.
Она считала себя одним из лучших специалистов по психологии толпы; но то касалось теории — ей нынче предстояло проверить свои знания практикой…
— Ты лжец, а не герой! — бросила она в лицо Проклу Лисиппу. — Сказал ты, что твою когорту за Варгом выслали, дабы его поймать. Но это ложь: Варг сдался сам, когда его загнали герои истинные! Дальше, ты утверждал, что люди Варга захватили тебя и всех твоих товарищей. Какой же ты герой, если позволил дикарю с дружиной измученных погоней воев захватить тебя? Какие же твои друзья герои, позволившие так легко себя убить? Еще ты лгал, будто сам слышал, как Варг поджаривает на костре тела твоих друзей. Но как ты мог такое слышать? Ты что же, рядом с Варгом был? А если был, чего не захватил злодея, бравый воин? А если не был, то почему обманываешь этих добрых, честных граждан? Кто ты такой вообще? Ты из какой когорты? Скажи мне, например, где горы Муспельхейма, — ты их упоминал в своем рассказе — в которой части Галлии? Ну, отвечай скорее, не то народ подумает, ты лжешь!
Она умолкла на мгновение, но не затем, чтобы дать Лисиппу возможность ей ответить, — разумного ответа не ждала она, и он не нужен был, ответ. София быстро оценила состояние толпы. Ее расчет оправдался: толпа была ошеломлена и смущена как ее решительными словами, так и самим фактом участия великородной княгини в плебейской сходке: никто не помнил такого!
Как и ожидала она, Прокл Лисипп не ответил сразу — зато Андрей Интелик уже оправился от шока, вызванного ее появлением.
— Итак, ты лжешь, декурион! — торжествующе возгласила она, упреждая обоих. — Ты лгал народу Богохранимой Амории! Ты не был в Муспельхейме! Ты Варга не ловил! — внезапно, повинуясь наитию, она выхватила у Лисиппа костыль и воскликнула, обращаясь в толпу: — Друзья, есть среди вас врачи? Прошу, пусть врач осмотрит этого «героя»!
Снова на мгновение воцарилась тишина, затем Интелик пробудился, встал между Лисиппом и Софией и прокричал:
— Это провокация! Друзья…
— Глядите, граждане, какая провокация, — со смехом прервала его София, — герой отважный, изувеченный войной, стоит без костылей! Пожалуй, врач не нужен: разоблачение случилось!
К ужасу Андрея, в толпе тоже раздался смех, и по адресу Лисиппа прозвучали слова, которые он заслужил. Однако Андрей не считал себя проигравшим; в Плебсии молодому делегату уже доводилось раза два пикироваться с Софией Юстиной, и он не испытывал перед ней трепета.