Бои местного значения
Шрифт:
– Через сорок пять минут мы будем у них над головой.
Через сорок пять минут американский эсминец DD805 «Шевальер» класса «Гиринг» подобрал из воды несколько обломков и один труп в спасжилете. «К-45» была атакована противолодочным самолетом «Нептун», не успев окончательно погрузиться. Самолет сначала сбросил торпеду Мк44 модели 1, а потом, когда лодка оказалась снова на поверхности, поврежденная взрывом боевой части торпеды, развернулся и, включив мощный прожектор, расстрелял длинный корпус лодки из шести носовых двадцатимиллиметровых пушек. На третьем заходе «Нептун» сбросил на уже горящую субмарину еще серию бомб, но это было уже лишнее. К-45 уже погружалась, заваливаясь на нос, потом переломилась и утонула почти со всем экипажем. Из девяноста человек быстрее всех
27 октября 1962 года, 5 часов утра по местному времени. Аризона, учебный центр
ВВС MARINE Юма
Если выйти из большого здания гражданского аэропорта в городе Юма, штат Аризона, то взгляду предстанет благостная картина – опрятные кварталы зданий самой Юмы на северо-востоке и радующие глаз своей зеленью пальмовые рощи, лежащие сразу за взлетной полосой на юго-западе. Если вы сядете в такси и поедете, минуя кварталы Юмы, на юг, по дороге 95, которая потом поворачивает на восток, то попадете в сонный городок Сомерстон. А вот если вы на повороте дороги 95 продолжите путь на юг, съехав с главной трассы на неприметную дорогу с забавным названием «Авеню В», то через пять миль вы убедитесь в реальности одной из поговорок, которую говорят в Америке про свои вооруженные силы. А именно, той, в которой говорится, что и в раю военные устроят свою базу рядом с мусорной кучей. Судите сами, сначала кончатся аккуратные домики еще одного городка, Лаки Лу Эстэйтс, по обе стороны вашего пути, вместе с пальмовыми рощами и бассейнами. Они превратятся в кусты, которые стремительно сменятся самой натуральной каменистой пустыней. И наконец вы упретесь в кучку лачуг, где живут чернорабочие, обслуживающие учебный центр. Дальше, на юго-востоке, будут уже две взлетные полосы авиабазы центра, расположенные буквой «Виктори», а по сторонам, насколько хватает взгляд, учебные полигоны – с высоты птичьего полета это выглядит как огромные круги и квадраты, расчерченные на большом расстоянии, ведь территория центра занимает больше семисот квадратных километров. Перед поворотом к аэродрому находятся еще несколько жилых и административных зданий, где собственно живет и обучается весь летно-технический состав учебного центра авиабазы морской пехоты.
Ранним утром в южной Аризоне еще не так жарко. И поэтому весь караул морпехов лениво вышел на улицу вслед за своим сержантом Мэттью Бутом в предвкушении ежедневного утреннего развлечения. А что? Война пока протекает где-то там, далеко, русские ракеты с Кубы сюда не достают, бомбардировщиков у коммунистов мало, да и те, что есть, наверняка уже сбиты нашими парнями из NORAD и USAF. Что же не поглазеть на бесплатное представление, которое сейчас начнется? Тем более что потом, когда через час с небольшим их сменят, можно зайти в бар при учебном центре и за кружкой пива поржать еще раз над этим шоу, которое сам старина Мэтт называет «достань спика» [21] .
21
Спик – на сленге «мокрая спина», презрительная кличка латиноамериканцев – нелегальных иммигрантов в США.
Сам Мэттью Бут не подвел ожидания своих товарищей. Он сначала, закрыв предварительно пешеходную калитку, через которую вообще-то и должен был проходить пеший персонал, чуть ослабил трос и приподнял шлагбаум для проезда автомобилей. А потом сам встал в образовавшемся рядом с кюветом проеме, со своим «Гарандом» на плече. Немаленькая винтовка Ml смотрелась в лапах высокого, ростом почти в шесть с половиной футов морпеха, как какая-то зубочистка. Поэтому люди, идущие через КПП пешком, были вынуждены бочком протискиваться между гориллообразным Бутом и глубоким кюветом. А вот и появились будущие жертвы – вольнонаемный персонал базы – уборщики,
– Эй, ублюдок! – заорал Мэтт сверху. – Какого черта ты меня толкаешь? Тебя что, пристрелить за нападение на старшего караульного поста?
Стоявшие неподалеку морпехи жизнерадостно заржали. Старина Мэтт пока что оправдывал их ожидания.
Тщедушный мексиканец тем временем с трудом выбирался из канавы, не выпуская из рук картонную коробку.
– Простите, сэр. Извините меня, пожалуйста, больше такого не повторится, – бормотал он. Остальные чернорабочие, пользуясь тем, что Мэтт отвлекся на их напарника, просочились мимо морпехов и потрусили к помещениям базы, радуясь про себя, что сегодня этот урод выбрал другую жертву для своих издевок.
Бут уже хотел отпустить этого тщедушного спика, но вдруг ему показалось, что в глазах мексиканца сверкнул огонек гнева. И он решил продолжить веселье.
– Что в коробке? Сукин сын, отвечай, ты что, бомбу решил протащить на базу?
– Это мой обед, сэр, буррито с курицей. Вы же знаете, что нас не пускают в столовую авиабазы.
– Ну и правильно делают, после вас в столовой надо проводить дезинфекцию, чтобы вшей не набраться! – заорал Мэтт. – Открывай, показывай, что там у тебя за буррито.
Трясущимися руками мексиканец открыл коробку, показав взгляду сержанта лежащую внутри фасоль, густо перемазанную томатным соусом, и пару маленьких кусочков мяса.
– Надо проверить, нет ли там у тебя чего-то постороннего, – ласково сказал Мэтт и засунул свою лапу внутрь коробки.
– Твою мать, как ты это жрешь! – От показного добродушия сержанта не осталось и следа. Он вытер свою руку об одежду мексиканца, затем выбил из рук спика злополучную коробку. Она упала в дорожную пыль, но не перевернулась, как надеялся Мэтт. Ну, значит, надо продолжить шоу.
– Куда! – заорал он на несчастного спика, который попытался было поднять коробку.
– Я не могу тебе разрешить проход на базу в таком виде. Ты же слишком пыльный, запачкаешь там у нас все.
Мексиканец действительно выглядел не очень, одежда его запачкалась в пыли, пока он выбирался из канавы.
– Но я могу тебе помочь, выбив из тебя пыль, – опять с показным добродушием сказал сержант. – С этими словами он пробил три удара, со стороны вроде и несильных, в грудную клетку мексиканца. Это со стороны, сам же мексиканец еле удержался на ногах, задыхаясь от боли.
– Ну вот, ты снова чистый. Можешь не благодарить, я всегда готов помочь человеку в трудную минуту, – крикнул ему Мэтт, поворачиваясь спиной.
Остальные морпехи едва стояли на ногах от хохота.
– Ну, сардж, ты сегодня превзошел сам себя! – с трудом выговорил один из них, между периодами неудержимого смеха. В этот момент на дороге, ведущей к посту, показались три машины с летчиками, и, солдаты, еще улыбаясь, начали поднимать шлагбаум. Никто из проезжающих машин даже не посмотрел на маленькую скрюченную фигурку, бредущую по обочине.
Пытаясь унять боль в груди, усиливающуюся с каждой минутой, чернорабочий авиабазы Серхио Рамирес еле доковылял до своей подсобки с ведрами, щетками и швабрами. Сердце его бешено колотилось. Судя по боли в грудной клетке, этот урод сломал ему ребро, а может и два. Любой наклон или подъем по лестнице теперь отзывался резкой болью, да такой, что темнело в глазах. Даже дышать теперь надо было с осторожностью, глубокий вздох или просто кашель также вызывал боль в груди. Но сердце Серхио учащенно билось не поэтому. Этот тупой сержант даже не представлял себе, насколько он был прав, говоря про бомбу. Сегодня мог окончиться провалом пятнадцатилетний труд десятков, даже сотен людей, и все из-за одного расистского ублюдка.