Боксер-5: назад в СССР
Шрифт:
— Для вас, Григорий Семенович, нам ничего не жалко, — ввернул Колян.
— Мы очень рады, что нашим тренером стали именно вы, — сказал Лева.
Кажется, атмосфера окончательно стала по-домашнему расслабленной, но тут Григорий Семенович вдруг посерьезнел, как будто что-то вспомнил.
— Ладно, ребята, это все, конечно, очень приятно и хорошо, но у меня к вам есть очень серьезный разговор, — сказал он, отодвигаясь от стола.
— Кажется, праздник закончился, — тихо пробурчал Лева. А я без лишних разъяснений почувствовал, о чем именно будет этот разговор…
— Я ведь не просто так вернулся сюда раньше, чем планировал, — совсем другим голосом заговорил
Он внимательно оглядел всех нас, притихших от ожидания «разбора полетов».
— Да, мне позвонили из милиции, — грустно подтвердил он и вдруг сорвался почти что на крик: — Да как вам всем не стыдно, а? Вы хоть немного подумали, что вы вообще творите? Я вам все объяснил, доверился вам, думал, что вы уже взрослые, умные молодые люди, что на вас можно положиться… что ваше слово чего-то стоит, в конце концов! А вы что мне тут устроили?
— Да мы ничего и не устраивали, Григорий Семенович, — начал было Шпала, — это все местные…
— Хватит все на местных валить! — раздраженно махнул рукой Григорий Семенович. — Они именно что местные, с них взятки гладки! А если и не гладки, то это их проблемы, сами между собой разберутся, как и что! А вы — гости! Приехали в чужой дом и начали тут выступать!
— Так не мы же начали, — снова попытался встрять Шпала, — это нам…
— Вот про то, кто начал, вообще мне не говори! — крикнул тренер. — Если бы вас там не оказалось — ни с того, ни с сего, хотя я вам строго-настрого запретил куда-либо выбегать — никто бы с вами ничего и не начал никогда! И заметь, о том, кто и что начал, я не слышал ни единого слова! Зато уже сегодня вечером все село только о ваших приключениях и говорит! А завтра это разнесется по соседним селам, и теперь здесь все будут считать, что московское «Динамо» — это не спортсмены и будущие чемпионы, не гордость советского спорта, а сборище малолетних уголовников! Приехали, называется, на гастроли, ужас на местных жителей наводить да с местной шпаной массовые побоища устраивать! Да это же позор на весь Северный Кавказ!
«С уголовниками, Семеныч, ты, конечно, перегнул малость», — подумал я. «А хотя… милиционер-то был тоже прав — с этого всякая уголовная карьера и начинается. Но краски он явно сгустил. Уголовники, побоища… м-да».
— Миша! — воскликнул Григорий Семенович, как будто бы услышав мои мысли. — А вот что касается тебя, у меня здесь особенное разочарование. Ну ладно они — там у многих не впервые такие художества, и теперь мы в Москве будем уже ставить вопрос ребром. Но ты-то! Ты-то куда полез, а? Ты же толковый парень, я на тебя ставку делал, я верил, что ко мне пришел новый парень — не только талантливый и умелый не по годам, но еще и серьезный и ответственный! Думал, я даже могу поручить тебе часть своих обязанностей, планировал тебя со временем чуть ли не помощником своим сделать. А ты мне что в ответ? Вместе со всеми в пьяные драки решил пуститься? Эх…
Григорий Семенович с досадой махнул рукой, и таким мы его еще тоже ни разу не видели. Он как будто бы переживал крах всех надежд своей жизни. Я не стал объяснять ему, что для этого и пошел вместе с пацанами в местный клуб, чтобы проследить за ними и не допустить никаких эксцессов. Такие оправдания сейчас слушались бы очень глупо, да и толку-то от них, если честно? Все равно то, что могло случиться — случилось, а объясняться в духе «да я не виноват, оно само» — это удел первоклашек.
— Григорий Семенович, — я встал для большей убедительности, — давайте сделаем так. Я не отказываюсь от своей вины. Вы на меня возложили ответственность
Но Григорий Семенович, похоже, в этот раз ничего слушать не хотел.
— Ты уже понес! — кричал он на весь номер. — Ты так все понес, что разнеслось по всей округе! Нет уж. Хватит с меня этих игрулечек. Раз вы считаете, что вы уже взрослые, значит, буду разговаривать с вами как со взрослыми. У нас с вами была договоренность, вы ее нарушили. Так?
Мы молча покивали головами, не говоря ни слова. А что тут можно было еще сказать?
— Об ответственности, то есть о том, что с вами будет, если вы нарушите наш уговор, я вас тоже предупредил, и не по одному разу. Так?
— Так, — тихо сказал я. — Но ведь…
— Никаких «но» и никаких «ведь»! — перебил меня Григорий Семенович. — В отличие от вас, я свое слово всегда держу. Поэтому то, о чем я вас предупреждал, я выполню. Завтра же с утра я поеду на вокзал — и не пожалею, за свой счет куплю каждому по плацкартному билету до Москвы. И на этом все ваши сборы будут закончены, как и карьера в «Динамо». Да, кстати, и мимо чемпионата РСФСР вы все тоже пролетаете, как стайка фанер над Парижем. Я надеюсь, сейчас я все ясно изложил? Или завтра опять будете говорить, что вы не знали, как некоторые здесь присутствующие в милицейской машине пытались объяснить?
Тренер грозно сверкнул глазами. Таким разъяренным при мне он еще не был. Я понял, что наш милицейский товарищ не поскупился на подробности и выложил ему все, о чем мы с ним беседовали, от начала и до конца.
— Вот и прекрасно! — заключил Григорий Семенович. — Спокойной, как говорится, ночи. Послезавтра проснетесь уже в Москве.
С этими словами он вышел из номера, громко хлопнув дверью. Мы сидели, как пришибленные. Конечно, мы подозревали, что может быть какой-то неприятный разговор, но чтобы такое… Да, нас предупреждали, но ведь каждый в глубине души надеется, что самое неприятное все-таки не произойдет. А теперь все наши планы… да что там, вся уже распланированная жизнь каждого из нас рухнула из-за какой-то идиотской шалости.
Точнее, еще не рухнула, но вот-вот рухнет. А может быть, еще можно попытаться что-то исправить? Нет, бросаться вслед за Семенычем и уговаривать его было бесполезно — он сейчас на таком эмоциональном взводе, что любой разговор сделает только хуже. Тогда с кем? С кем можно поговорить, чтобы повлиять на нашего наставника?
Мне на память пришел тренер, который вел нашу весовую категорию. Он был еще довольно молодой человек, и, несмотря на разницу в возрасте с нами, подростками, многие из нас разговаривали с ним на «ты». Это способствовало большему сближению и доверительности. К нему я и направился, попутно соображая, с чего начать разговор и как мотивировать его похлопотать за нескольких оболтусов, которых он видел пока еще пару раз в жизни.
— Вот такая, понимаешь ли, история, — заключил я свой рассказ тренеру, который уже лег спать и был разбужен моим стуком в дверь.
— Н-да, накуролесили вы, конечно, ребятки, ничего не скажешь… — усмехнулся он. — Ну а от меня-то ты что хочешь?
— Поговори с Семенычем, а? Ну вы же там, как тренеры, общаетесь между собой, и на тебя-то он спускать всех собак не будет. Коллегам проще друг друга уговорить, чем подчиненным, — ввернул я фразочку про иерархию, чтобы поставить собеседника чуть повыше меня и тем самым ему польстить. Вообще я не любил таких приемчиков, но сейчас все средства были хороши.