Больничные байки
Шрифт:
— Я верю. Верю, что в этой истории задействованы странные силы. И верю, что ты готова снова наделать глупостей. Но, дочка, ты не Гарри Поттер, а я — не шаман, готовый пожертвовать своим ребенком на благо общества.
— Но ведь, возможно, не придется жертвовать…
— Нет, — коротко перебил отец, взял ее за руку и потянул к выходу. Потом замешкался и обернулся, — Кстати, почему она не знает русский? Вы ведь прекрасно говорите!
— Моя дочь знает язык, — шаман слегка обиделся, — Она должна была на будущий год пойти в школу. Ее устами сейчас говорит азалар на старом монгольском
Финал+Эпилог
Пышная, пестро украшенная настоящими свечами елка, распространяла по гостиной сладкий лесной дух. Родители расстарались, ведь это был первый настоящий праздник за три года.
— Мы спалим квартиру, а заодно и весь дом! — беззлобно сетовала мама, наслаждаясь потрескиванием огоньков и ароматами хвои и смолы.
— Это специальные свечи. Они не плывут, — успокаивал ее Василий, упаковывая в пеструю бумагу подарки и прихлебывая белое, — Но, в любом случае, в следующий раз зажжем их только в Ново… дочка?
Ксюша стояла в дверях, напряженно комкая в ладошках подол своей ночнушки. В глазах ее плескался страх.
— Что с тобой?
— У нас есть что-нибудь… от боли? Я пару часов назад приняла нурофен, но…
Под носом у нее набухла большая капля темной крови и тут же пролилась, испачкав губы.
Родители на мгновенье застыли, а потом мать схватилась за телефон, а отец кинулся на кухню за льдом.
— Как давно у тебя боли?! — с сердитой усталостью вопрошала мама, дожидаясь ответа доктора.
— Почти неделю…
— И снова молчала?!
— Не хотела опять портить Новый Год…
— Портить?!.. Боже… Анна Николаевна!… Да, к сожалению… Нам срочно нужно ПЭТ КТ… Только после праздников?! Но… У нее снова боли, и я боюсь… Хорошо! Если есть места…
Она попрощалась, отложила телефон и, стиснув зубы, подняла на Ксюшу глаза, пытаясь спрятать за решимостью и силой охватившие ее ярость и отчаянье.
— Боюсь, Новый год ты снова встретишь в отделении, курочка.
Подоспел отец, приложил к Ксюшиному затылку платок со льдом, сунул под нос салфетку и повел в детскую.
— Ты что-то задумала? — спросил он, уложив ее в постель и придерживая платок со льдом. Было видно, что он отчаянно надеется на положительный ответ. Все, что угодно, только не новый рецидив, — Сознайся, что решила поиграть в супергероя!
— Нет, конечно…, - Ксюша вяло улыбнулась. В носу жутко саднило. Видимо, она переборщила, когда ковыряла в нем ногтем, вызывая кровотечение, — Хреновый из меня супергерой…
Мама осталась в гостиной задувать на елке свечи. На журнальном столике так и остались лежать незапакованные подарочные коробки. Что-то ей подсказывало, что они такими и останутся.
…
В отделении было пусто и гулко. Большинство пациентов, как и персонал, распустили по домам на Новогодние праздники. Остались самые нестабильные — пара детдомовцев, включая Чусюккей, несколько паллиативных малышей с мамами, Митхун и… Ксюша. Она страшно напугалась, не
— Он ведь ходил к ней, к ведьме! — заговорщицки шептал Митхун, — Ему батя отправил Нинтендо, так он ей ее и задарил. Я бы тоже задарил, если бы у меня что-то было, но, сама знаешь, мама… у нее просто денег нет на всякие ништяки. Только благотворительными фондами и спасаемся. Так что в Новый год я иду с плюшевым козлом и набором пластмассовых солдатиков, а они вряд ли эту тварь заинтересуют…
— Она… не приходила к тебе?
Митхун пожал плечами.
— Вроде нет. Или я все проспал. Но, мне кажется, если бы приходила, я бы умирал пошустрее…
Ксюша невесело ухмыльнулась:
— Мы ее позовем сегодня же! Уверена, твой козёл ничем не хуже коробки зефира и копеечного лака для ногтей, которыми я купила свою ремиссию. Ты ведь с ней не ругался?
— Ты шутишь?! Я к ней и на пушечный выстрел не приближался! С кем я поругался, так только с Петькой. И то по глупости. Мне казалось, что он, вылечившись, нас с Павлином предал…
— Это были всего лишь эмоции, Мить…, - Ксюша помолчала, потом поймала его взгляд и внушительно заговорила, — Ладно, слушай… Я была в Тыве и виделась с ее отцом. Я знаю, как ее остановить, но мне потребуется твоя помощь. Доверься мне и ничего не бойся. Сегодня ночью тебе предстоит испытание, но, уверяю тебя, завра ты проснешься огурцом, и тогда…
…
Сгорбившись и обхватив руками живот, Ксюша вышла в полутемный коридор, поблескивающий развешенной у потолка мишурой.
— Нин Пална, — позвала она и, не получив ответа, крикнула громче, — Нин Пална!
Дверь ординаторской в конце коридора приоткрылась, из нее высунулась растрепанная голова дежурного доктора.
— Что ты орешь? — громким шепотом отозвалась она. Из-за ее спины пробивались приглушенные звуки музыки и голоса. Дежурные тихонько провожали Старый год.
— Не помогает, — ответила Ксюша и, вспомнив папино изречение, громко добавила, — Ни в одном глазу!
— Тише! — Нина Павловна приложила палец к губам, прикрыла дверь и с плохо скрываемым раздражением зашагала к Ксюше, — Что у тебя? По-прежнему, боли?
Ксюша кивнула. Руки так и норовили отпустить живот и вцепиться, для устойчивости, в дверной косяк, но она не могла себе этого позволить.
— Да! Прошло уже три часа, а мне ничуть не легче! Словно водички влили! — слезливо бормотала она, изо всех сил делая «трезвое лицо», — Можно еще хоть капельку?! Просто, чтобы уснуть…
Нина Павловна покусала губы, глянула на часы и, сдаваясь, кивнула.