Большая книга перемен
Шрифт:
– Это новый поворот. Вы зачем-то усложняете себе положение, Илья Васильевич.
– А вы зачем-то хотите его упростить. У вас указание такое? Повторяю – и требую записать: виновными в смерти Даши считаю себя, Петра Чуксина, Максима и Павла Костяковых. И охранника. Нет, охранника можно не считать. Он просто исполнитель.
– Если следовать вашей логике, – пошутил Гера, – то виноват и тот, кто пистолет производил, и кто саблю подарил…
– Да, да, точно! – горячо сказал Немчинов. – Этот самый… Тимур, не помню,
Гера не записывал. Он смотрел в странные глаза Немчинова и думал, что, пожалуй, и предыдущие записи не имеют цены – подследственный явно неадекватен. И Гера в данной ситуации обязан назначить судебно-медицинскую экспертизу на предмет вменяемости. С одной стороны, ответственность, с другой – как он будет выглядеть, если окажется, что всерьез допрашивал психически больного человека? Немчинова, между прочим, по голове били, а Гера хорошо помнит о последствиях травм головы, которые описывались в учебниках.
Поэтому он посмотрел на часы, сказал, что, к сожалению, время беседы истекло.
– Вернетесь пока в… – он замешкался, не хотелось говорить слово «камера», – туда, где были. Ненадолго.
– Вы же хотели отпустить?
– Да, конечно. Просто кое-какие формальности.
– Какие еще формальности? По пять раз решение меняете! Вам позвонил кто-нибудь?
Точно, он не в себе, понял Гера.
– Кто мне мог позвонить, мы все время здесь с вами находимся. И вы же не хотели уходить.
– Почему? Отпускайте немедленно!
Гера с трудом уговорил Немчинова успокоиться и побыть «у нас в учреждении», как он выразился, еще некоторое время.
Потом, поколебавшись, позвонил Лаврентьеву.
– Извините, что отвлекаю, Олег Федорович, но, вы знаете, мне кажется, этот Немчинов явно с отклонениями. Я бы хотел назначить психиатрическую экспертизу.
Гера ждал недовольства, разноса: он ведь не выполнил приказа, не отпустил подследственного. Но Лаврентьев неожиданно одобрил:
– А ты соображаешь, Рябцев! Действительно, если он псих, то это всё объясняет. Псих, да еще напился, саблю схватил, в него стреляли, иначе бы он всех в капусту порубил, попали в девушку, роковая случайность. А главное, никто не виноват, разве что Немчинова подержать недельки две в психушке, если он в самом деле псих. Да если и не псих, пусть полежит, никому не помешает.
Одобрение начальства Гере, с одной стороны, понравилось. Но что-то и смущало. Он решил подумать об этом после, а пока вызвал Шору Каримовича Ахатова, непосредственного виновника смерти погибшей.
Тот находился в недоуменном состоянии человека, которого ни за что держат в заключении.
– Шора Каримович, – сказал ему Гера. – Я имею полномочия временно отпустить вас до суда, но сначала побеседуем.
– Он у Павла Витальевича. Меня милиция увезла, а пистолет я ему отдал.
– Почему?
– Как почему? Его же пистолет.
– Минутку. То есть вы носили чужой пистолет?
– Почему чужой? Павла Витальевича.
– Он вам его вручил по каким-то документам?
– Какие документы, если я у него работаю? Просто дал и все.
Гера откинулся на стуле, удивленно глядя на Шуру.
– А разрешение на ношение оружия у вас есть?
– Нет, – безмятежно ответил Шура. – Наверно, у Павла Витальевича есть. А я при нем.
– Минутку. Вы при нем – кто?
– Водитель и охранник.
– Охранник – от какого ЧОПа? У вас есть свидетельство, удостоверение?
– Зачем?
– Затем, что охрана частных лиц разрешается в установленном порядке только работникам частных охранных предприятий. Ну, и милиции, если лицо государственное, но у нас не тот случай. А вы, получается, охраняли его, как бы это сказать, просто так. На основании того, что он ваш работодатель.
– Ну да.
– А зарплату вы получаете?
– Конечно.
– Как кто?
– Как водитель. Через кассу, по ведомости, все честно. И премию Павел Витальевич дает. Надбавку за охрану.
– Через кассу?
– Зачем?
– Шора Каримович, вы, кажется, не совсем понимаете суть проблемы. Налицо незаконное хранение и ношение оружия. Да еще и применение его. То есть вы стреляли как частный человек из чужого пистолета. Стреляли при этом тогда, когда на вас не нападали.
– На Павла Витальевича…
– А при чем тут Павел Витальевич? Он вам с юридической точки зрения – никто. Потому что вы – не охранник.
– Как это не охранник? Охранял всегда.
– На каком основании?
Шура пожал плечами. Он не понимал вопроса. Он не понимал, чего хочет от него следователь.
А Гера пребывал в затруднении: как отпустить Шуру после его чистосердечных (вот уж воистину от чистого сердца!) признаний? То есть отпустить-то формально можно, и не таких отпускали, но чутье подсказывает Гере – Шуре кто-нибудь может объяснить, что пахнет все гораздо хуже, чем он предполагает. Человек испугается и сбежит.
Он решился еще раз позвонить Лаврентьеву, чтобы посоветоваться, хотя его предупреждали, что Олег Федорович терпеть не может, когда кто-то из подчиненных звонит ему больше одного раза в день, это для него – свидетельство неумения работать. И все же позвонил, торопливо рассказал то, что узнал от Шуры. И Лаврентьев опять не рассердился.
– Ну дают! – сказал он весело. – Даже не ожидал от Павла Витальевича, серьезный человек, мог оформить, как полагается. Сунул пистолет – охраняй! А вот будет история, если и у него пистолет незарегистрированный!