Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник)
Шрифт:
– Что-то нашел? – через плечо мне заглянул Сашка и выразительно присвистнул: – Ого! А я думал, это очередная легенда.
– Что за легенда?
– Так. – Сашка пожал плечами. – В этих местах легенд не счесть. Говорят, здесь что-то вроде окна в другой мир, вот с той стороны и несет всякую пакость. В местных лесах-озерах нечисть водится, люди пропадают… А еще рассказывают, появился здесь зверь – помесь волка с собакой, такой огромный и бешеный, что не дай бог встретить его на своей дороге. Вмиг шею перегрызет. Думаю, ты нашел его след, – заключил
Я невольно поежился.
– Сочиняешь? – спросил я с долей надежды.
– Очень надо! – Приятель сплюнул сквозь зубы и поманил меня к дороге. – Пошли от греха подальше… А еще, – сказал он вдруг, когда мы уже входили в деревню, – Филин здесь не случайно живет. В этих местах, говорят, всегда сильные злые колдуны жили. У них тут вроде династии. Перед смертью каждый черный колдун передает кому-то свою силу, и тот потом новым колдуном делается. Так продолжается лет пятьсот, а может, и тысячу. С самых-самых незапамятных времен…
Я покосился на Сашку, он казался серьезным и даже задумчивым.
– А откуда ты все это узнал? – спросил я.
Он усмехнулся.
– Да пойди к любой бабке – она тебе все в красках расскажет! И про колдунов-некромантов, и про здешнюю нежить. Никаких страшилок не понадобится.
И тут, словно подтверждая его слова, откуда-то издалека послышался дикий вой, полный такой отчаянной тоски и злобы, что сердце сжалось до размера копеечной монетки, а ноги сделались ватными.
Мы с Сашкой переглянулись и, не сговариваясь, рысью припустили к уже видневшимся домам. Береженого Бог бережет.
Ближе к вечеру я отвязался от приятеля, наврав, будто иду домой читать. Мама, конечно, приготовила мне целый список правильных книжек, которые обязательно должны прочесть все правильные мальчики, но в планах у меня было совершенно другое.
Мне очень хотелось произвести на Аню впечатление, поэтому я достал свою лучшую футболку с черепом и долго крутился перед зеркалом, зачесывая челку то на одну, то на другую сторону. Рожа после вчерашней крапивной ванны почти прошла и выглядела не так уж и позорно, но особой красоты в своем отражении я тоже не заметил. Наконец, мама выглянула из-за компьютера и поинтересовалась, что это я делаю и не лучше ли мне заняться списком литературы.
Я, конечно, пообещал рано или поздно им заняться и поспешил скрыться с ее глаз. Наконец, стало смеркаться, пора было идти на условленное место.
Ждать пришлось целую вечность, за это время меня если не съели, то весьма основательно обглодали местные летучие вампиры, называемые комарами. Как я уже говорил, они здесь, на природе, были действительно здоровенными и моему прибытию радовались явно больше других аборигенов.
Наконец, появилась Аня. Одетая точно так же, как и вчера, хотя вечер выдался очень теплым. А еще она казалась грустной и какой-то будто потерянной. По ходу, не радовалась совсем, что у нас с ней вроде как свидание.
– Привет, – улыбнулся я, – здорово, что пришла. Пойдем пройдемся?
И
А она мне:
– Я вообще пришла только сказать, чтобы ты меня больше не ждал.
И не смотрит в глаза, куда-то в сторону проклятого кладбища глядит.
Когда Мишка Фролов на физре специально стукнул меня штангой по коленке, мне было очень больно, но, кажется, не так сильно, как после этих Аниных слов. Но я все-таки выдохнул, вдохнул и спросил очень спокойно:
– А что случилось?
По-моему, каждый человек заслуживает хотя бы того, чтобы ему объяснили, почему его к черту посылают. Что бы он плохого ни сделал, а хотя бы элементарных слов все же заслуживает!
Она молчала и по-прежнему смотрела куда-то мимо меня.
– Может, тебе твои не разрешают?
– Не разрешают, – легко согласилась Аня. А потом добавила: – Пока, Макс! Хорошо бы тебе прямо сейчас уехать, а еще лучше вообще никогда сюда не приезжать.
И пошла прочь, такая вся таинственная и готичная.
Лучше бы я и вправду сюда не приезжал. А меня кто спрашивал, хочу я сюда приезжать или нет? Взяли в охапку и привезли как чемодан.
Я стоял на месте и только глазами хлопал. А Ани уже и след простыл. Ну и ладно. Очень надо!
Разозлился я, если честно, страшно. Еще немного по округе послонялся. Такой злой, что попадись мне тогда Филин, я бы от него убегать не стал. Но он как знал – и не попался. Вернулся я домой уже затемно, есть отказался. Пошел к себе и врубил музыку. Лежал, смотрел в потолок и думал, что больше никогда с девчонками связываться не стану: себе дороже. На них, наверное, особый девчоночий бзик находит: один день вроде нормальные, а потом в мозгу что-то переклинит – и они даже разговаривать с тобой не хотят и смотреть в твою сторону унижением для себя считают.
Пока я все это думал, так жалел себя, что когда пришла мама, села на кровать, погладила меня по лбу и спросила, все ли в порядке, я чуть не разревелся, как маленький. Едва нашел в себе силы наврать, что перезагорал и переел земляники, отвернулся к стене и сжал зубы.
А мама еще долго на кровати сидела и меня по плечу гладила, словно чувствовала что-то. И я даже сам не заметил, как заснул. Снилась мне какая-то абсолютная муть, будто Сашка гонится за мной с ножом по кладбищу, я пытаюсь от него спрятаться, но тут появляется Аня, тычет в меня пальцем и на всю округу орет, где я сижу.
Хорошенький сон, нечего сказать!
Я после него проснулся и лежал в темноте, слушая, как быстро-быстро стучит мое сердце, словно я и впрямь по кладбищу бегал.
А на следующий день мама потащила меня к какой-то тетке, с которой в мое отсутствие успела договориться по поводу молока. Лично мне никакое молоко и даром не нужно, но маму, которая вбила себе в голову, что молоко (внимание!) полезно для молодого растущего организма, не переубедить. Это я-то молодой растущий организм! Умора!