Большая кровь
Шрифт:
Однако в самом районе и непосредственной близости от него находились сразу пять советских мехкорпусов (8-й, 9-й, 15-й, 19-й и 22-й) с общим числом танков более чем в 3000 единиц (!), против 700 с небольшим — у Клейста. А посему танковое сражение в районе Луцка, Броды и Ровно не могло не произойти, в этом треугольнике решалась судьба всей Правобережной Украины. И как же это сражение протекало?
Так ли уж было неправо командование Юго-Западного фронта, начав наносить частные удары отдельными корпусами до их полного сосредоточения? Полагаю, что нет. Танки немецких 3-го и 48-го ТК двигались к Ровно кратчайшим путем, вбивая клин не только между 5-й
Следовательно, параллельное движение немцев подорогам к Ровно необходимо было «тормознуть», а посему два фронтальных удара, нанесенные 22-м МК по 3-му ТК немцев у Войницы, и 15-м МК по 48-му немецкому ТК у Радехова, были не только своевременны, но и логичны. К тому же оба советских корпуса имели каждый в отдельности столько же танков, сколько вся группа Клейста вместе взятая. Поэтому надежды на разгром врага имели под собой по крайней мере арифметическую основу.
Наступление же советских танковых корпусов в район За-мость — Люблин (на необходимости которого настаивает М. Солонин) привело бы просто к фронтальному столкновению в районе Сокаля с тем же, что и ниже, исходом. Если бы советские танки могли разгромить немецкие, это произошло бы и в районе Дубно.
В принципе верно действовал и прибывший в качестве представителя Ставки начальник Генштаба РККА Г.К. Жуков, пытаясь наладить общее управление мехкорпусами в районе Ровно: так уж вышло, что корпуса эти входили в состав разных армий и подчинялись разным начальникам, а им, начальникам этим (Потапову и Музыченко) было не до Дубно с Ровно: армия Потапова дралась западнее Ковеля в полуокружении, а Музыченко, теснимый 17-й полевой армией группы «Юг» Штюльпнагеля шаг за шагом пятился к Львову (потому и не отдал 4-й МК, свои проблемы волновали командарма-6 гораздо сильнее, нежели общая стратегическая обстановка).
Получив сведения о захвате противником района Сокаля, командиру ближе всех расположенного к указанному пункту корпуса — 15-го механизированного И.И. Карпезо был отдан приказ уничтожить прорвавшегося врага.
Карпезо действовал осторожно. Не имея точных данных о количестве и составе прорвавшейся вражеской группировки, он направил в сторону Сокаля только часть своих сил — 10-ю танковую дивизию С.Я. Огурцова. Тот, в свою очередь осторожничая, выдвинул вперед передовую группу в составе одного танкового и одного мотострелкового батальона. Вечером, около 22.00, группа, двигаясь к Сокалю, в районе Радехова будто бы натолкнулась (по докладу командира) на «два батальона противника с противотанковыми орудиями».
«В результате боя уничтожено 6 противотанковых орудий и до взвода пехоты. Наши потери — 2 танка. К исходу 22 июня передовой отряд занял Радехов» (Солонин М. 22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война. М.:Яуза, Эксмо, 2007г., с. 275).
В действительности никакого противника в районе Радехова
До сих пор старшие командиры (в данном случае Карпезо и Огурцов) существенных ошибок в руководстве не допускали. Чего не скажешь об их младших подчиненных.
Вышеозначенная передовая группа организовала по окраине Радехова жидкую оборону из пехоты, не обеспеченную необходимым количеством артиллерийских стволов. Основные же силы батальонов засели в самом городе, совершив тем самым грубейшую тактическую ошибку. Войдя в населенный пункт, батальоны не могли контролировать обстановку вокруг него, да и вообще ничего вокруг видеть не могли. А при охвате города противником советский отряд был уже не в состоянии из него выбраться, так как немцы легко и просто могли сжечь всю технику на выходе. На улицах же Радехова от советских танков не было никакого толку.
Неприятности не заставили себя ждать. Утром 23 июня к городу подошли части 11-й танковой дивизии Людвига Крювеля (будущего героя сражения у Сиди-Резег). Как и следовало ожидать, немцы не поперлись колонной в город, а охватили его с двух сторон. Слабый заслон советской пехоты был смят в считанные минуты, мышеловка захлопнулась, на выезде из города немцы подожгли три танка, остальные, не успев выскочить, так в нем и остались.
«По нашим данным, немцы потеряли в этом бою 20 танков, 16 противотанковых орудий идо взвода пехоты» (Исаев А. Лнтисуворов, с. 252).
В действительности немцы потеряли только один танк фельдфебеля Ханса Альбрехта из 1-й роты 15-го батальона (снаряд снес ему башню, смертельно ранив командира). А вот советская группа потеряла всю свою технику — 20 танков БТ-7 и 6 Т-34, из города смогла убежать только пехота, потеряв около 50 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
Тут же российские историки начинают плакаться: мол, силы были неравными, не было артиллерийской поддержки; как же такую силищу остановить двумя батальонами?
Как? Ну, наверное так, как это сделал командир 2-й роты 101-го батальона тяжелых танков оберштурмфюрер СС Микаэль Витман 13 июня 1944 годауВиллер-Бокажа на своем «Тифе», совместно с еще четырьмя T-VI и одним T-IV. Подбив 27 британских танков и свыше двух десятков другой техники, лучший танковый ас всех времен и народов, тактически грамотно построив бой, на сутки задержал продвижение прославленной 7-й бронетанковой дивизии Великобритании, дав тем самым возможность немецкому командованию залатать брешь в обороне.
Командование же двух означенных выше (3-го танкового и
2-го мотострелкового) советских батальонов оказалось совершенной бестолочью, потому все и завершилось так, как завершилось. Пока же отметим, что ранним утром 23 июня советская
10-я ТД уже потеряла ни за понюх табаку три танковые роты.
В 3 часа дня к Радехову стали подтягиваться основные силы Огурцова. Однако это не стало для немцев неожиданностью — о гом, что им навстречу выдвигаются крупные массы советских танков, они знали от авиаразведки еще до первого боя у Радехова. Сперва командир 10-й ТД снова выдвинул к Радехову разведку — чтобы уточнить наличие вражеских сил.