Большая охота (сборник)
Шрифт:
Потом царица возилась у колыбельки, а мы сидели тут же, играли в шахматы. Играли азартно и долго. Наконец, к вящей радости царя, я сдался.
– Будя, государь, с тобой не совладать! – разводя руки и подпуская своему голосу краски восторга и удивления, воскликнул я.
– Да, я умею играть, – бахвалясь по-мальчишески, легко и просто согласился царь. – Кого хошь объегорю.
«…Было ли это, Господи? Ты уберег меня… Зачем?! Мне снятся века, деяния мои страшные. За что ты меня так, Господи? Ведь был я невинный младенец.
VII
Главный врач новозеланской городской больницы Иван Уткин:
– Алло, Никита Сергеевич? Здравствуйте. Уткин позвонил, прошу прощения. Скончался Отбабахин…
Председатель горисполкома Никита Лебедь:
– Ну позвонил бы утром!
– Тут такая жуть! Нетелефонный разговор…
– Не темни! Что случилось?
Уткин:
– Прошу приехать. Нетелефонный разговор.
Лебедь:
– Ладно. Посылай «скорую»…
VIII
Из решения горисполкома г. Нового Зеланска: «В целях увековечения памяти несгибаемого большевика, пламенного революционера, ветерана партии, кавалера государственных наград, персонального пенсионера союзного значения Отбабахина Тимофея Федоровича горисполком решил:
1. Переименовать микрорайон Конский Бугор г. Нового Зеланска в микрорайон Отбабахино.
2. Переименовать улицу Цветочную в улицу Отбабахинскую.
3. Присвоить пионерской дружине средней школы №1 почетное звание «Юный Отбабахинец»
IX
Из Указа Президиума Верховного Совета РСФСР: «…Переименовать город Новый Зеланск в город Отбабахинск…»
Гипнотизер
Сомнений нет: наш Кутюкин – гипнотизер…
Однажды (мы обомлели) он вонзил свой пронзительный взгляд в бригадира и сказал:
– Пора, бугор, бросаем работу…
Бросили! В самый разгар дня!
Как-то он заметил буфетчице аэропорта:
– Таким чаем, Дуся, больше народ не пои. Помои!
Что бы вы думали? С тех пор в аэровокзале чая не бывает.
Сидим мы как-то на совещании и толкуем про малую механизацию. Образно говоря – лясы точим. Потому что про эту механизацию пятый год болтаем.
Вдруг раздался голос Кутюкина. Вонзил он свой взгляд в начальника и говорит:
– Тельферы, подъемники, лебедки… Как низко мы летаем, как мелко мы плаваем. Без воображения, без фантазии. Надо интерпретировать! Кумекать! Давайте внедрим летающий подъемник. Вертокран! Чуете масштаб?
Начальник помялся и говорит:
– Чуем… А что?
Убедил!
С того совещания все и началось… Работники треста превратились в теоретиков, проектантов, разработчиков. Многочисленная армия наших снабженцев рыскала по всем закоулкам Отчизны в поиске пропеллеров, двигателей и шасси. Они привезли абсолютно все, что надо и многое из того, чего не надо. Были доставлены, к примеру, не только обломки обеих рук от статуи Венеры Милосской, но и голенища сапог с ног Александра
Наконец настал решительный час. Под гром оркестра начальник перерезал ленточку, и Кутюкин включил зажигание.
Вертокран загремел моторами, пополз вверх, но над крышей треста застыл, как вкопанный.
…Господа-товарищи! Что теперь делать? Вот уже трое суток наш вертокрылый помощник ни взад, ни вперед – чего-то там заклинило. Грохочет над крышей, а в пилотской кабине – голодный Кутюкин.
Народ волнуется: план сорван, премий нет, малая механизация отсутствует, а тут еще этот кран гремит над трестом, и когда его моторы заглохнут – неизвестно.
В вертокране голодный Кутюкин требует шашлыков и шампанского: уже включил автопилот…
…Сегодня моя очередь дежурить. Может, кто хочет меня подменить? Я только сбегаю на полчасика домой. Сложного тут ничего нет, никаких секретов: смотрите на крылатого помощника – и все дела. А если он вдруг начнет падать – отскочите в сторону, чтобы не убило.
Нет желающих?..
Гипнотизер проклятый!
Загранштаны
Не знали мы, что Гаврилов такая жадоба!
Дело было так.
Пошли мы всей бригадой на проводы зимы.
– Ох, повеселимся, мужики! – радовался Гаврилов, наш массовик и затейник. – От души отдохнем!
Провожание зимы было в самом разгаре: гремела музыка, народ душился в очередях.
Наше внимание привлек многометровый, до блеска отполированный столб; на макушке столба трепыхались американские джинсы. Зазывала приглашал желающих.
– Братцы! – воскликнул наш массовик. – Братцы, попытаем счастья! Ведь даром же!
Бригадир засомневался:
– На кой ляд они нам?
Гаврилов решительно скинул с плеч пальто, сбросил валенки и, оставшись в одних зеленых носках с цветочками, обхватил столб.
– Мои будут!
Не знали мы, что Гаврилов такая жадоба!
Зрители зашумели:
– Давай, земеля!
– Дерзай!
Гаврилов сделал глубокий вздох и полез. Сперва он бодро двигал руками и ногами, зеленые носки так и мелькали. Потом наступил спад. Достигнув высоты полтора метра, спросил:
– Отдыхать можно?
– Валяй!
– Дайте попить!
Гаврилов пил, крепко вцепившись в столб. Потом он продолжил подъем. Через полчаса, на высоте двух метров, он вновь остановился и попросил сигарету:
– Курить хочу.
Покурив, скряга запыхтел, зашевелил конечностями.
Не знали мы, что Гаврилов такой жлоб!
Зрители подбадривали:
– Держись!
– Не робей!
Наконец – вершина! Дрожащей рукой Гаврилов вцепился в загранштаны, но…
Вдруг что-то случилось с Гавриловым.
Он обмяк и, набирая скорость, полетел вниз!
В больнице сказали:
– Ваш коллега потерял сознание. От перенапряжения. Разве так можно? Хорошо хоть ноги, руки и ребра поломал. Совсем мог убиться!