Большая скука
Шрифт:
– Как видно, разлука с любимой нагоняет на вас тоску, – устанавливает Грейс.
– Любимая? Мне не очень понятно это слово.
– О! – наигранно изумляется женщина.
– Встречаются, знаете, люди, которые не могут правильно взять какую-либо ноту. А вот я отношусь к числу людей, не способных испытать любовь.
– Значит, ваша любовь – игра? Это еще более отвратительно, – отвечает секретарша ровным, бесстрастным голосом.
– Я не играю. Со мной играют.
– Не могу допустить,
– Сказали бы «инертный»…
Она вглядывается в меня, как бы заново осмысливая мои слова. Я встаю, подхожу к ней и протягиваю руку к ее плечу.
– Надеюсь, вы не сделаете ничего такого, что испортило бы наши добрые отношения, – тихо произносит Грейс в напряженном ожидании.
Моя рука, застывшая в неподвижности, продолжает свой путь и берет с полки книгу.
– Будьте спокойны, – отвечаю я, раскрывая книгу. – Я не позволю себе ничего такого, что углубило бы нашу взаимную неприязнь.
– О, что касается моей, то она весьма умеренна, – заверяет женщина. – И относится она не столько к вам, сколько к вашему полу. Все мужчины отвратительны, но, увы, без них не обойтись. И от этого они еще более отвратительны.
– Лакло. «Опасные связи», – читаю вслух, затем рассматриваю эротическую гравюру.
Секретарша встает и подходит ко мне.
– «Опасные связи»… – повторяю. – Вам это что-нибудь говорит?
– Говорит! – отвечает Грейс.
И совсем неожиданно заключает меня в свои неловкие объятия…
Королевская библиотека с ее сто и сколько-то там миллионами томов находится во дворце Кристиансборг. Сам дворец представляет собой целый лабиринт дворов, аркад и зданий, в которых размещены всевозможные учреждения. Я бы мог дать довольно точное описание этих зданий, так как располагаю подробнейшим путеводителем по Копенгагену, но постараюсь устоять перед искушением пуститься в исторические изыскания.
Внутри этого сложного ансамбля потемневших от времени зданий и тенистых, мощенных камнем дворов сквер Королевской библиотеки – радующий душу зеленый оазис.
Отпустив такси, вступаю в оазис и направляюсь к центральному зданию библиотеки, которое скорее напоминает старинную церковь, чем научное учреждение. Вообще весь облик этого здания заставляет сомневаться, что внутри его можно найти более поздние издания.
Я уже почти возле самого входа в это святилище, как вдруг слышу позади визг тормозов и свой собственный псевдоним в английской транскрипции:
– Майкл!
Ну конечно же, это мой американец с кислой физиономией.
– Прошу извинить меня за вчерашнее, – говорит он, вылезая из машины, и, сплюнув висевший на губе окурок, подает мне руку. – Совсем забыл про один
Он явно спешит переменить тему разговора, ибо сразу переходит к особенностям библиотеки.
– Каталог вот здесь, в этом зале… Вы, должно быть, хорошо ориентируетесь в нем?
– Да, – киваю в ответ. – Я уже был тут однажды.
– Я работаю вон там, – указывает Сеймур на левое крыло. – Второй этаж, последний кабинет. Как закончите, загляните ко мне, если желаете…
Любезно кивнув друг другу, мы расходимся.
Каталог действительно находится «в этом зале». Но я открываю только первые попавшиеся два-три ящика с надписью «Социология», просто так, чтоб ориентироваться в обстановке. Сколько бы тут ни хранилось миллионов томов, сколько бы сведений ни содержал каждый том, я абсолютно уверен, что ни один из них не даст мне той коротенькой справки, которая в данный момент мне так необходима: адреса Тодорова.
Поэтому, войдя через парадную дверь, минуты через три я уже ухожу отсюда через заднюю. Очутившись во дворе, вымощенном булыжником, я под высоким сводом прохожу в другой такой же двор, и вот я на улице.
– Городская площадь, – говорю шоферу такси.
Задача состоит в том, чтобы найти в огромном городе человека, который наверняка сделал все необходимое, чтобы его не могли обнаружить. А условие задачи – не морочить голову соответствующим адресным службам и, конечно же, не прибегать к рискованным расспросам.
Отправными точками в подобном поиске могли бы служить такие данные, как профессия человека, его связи, выполняемые им функции в данный момент. Но со своей профессией он уже расстался, связи давно порваны, а функции его сводятся именно к тому, чтобы получше скрываться. Следовательно, остается один-единственный факт, заслуживающий внимания: деньги. Если Тодоров даже передал сто тысяч Соколову, то он располагает еще тремястами тысячами. И он достаточно опытный и осторожный, чтобы не хранить такую сумму в каком-либо импровизированном тайнике. У него многолетняя привычка иметь дело с банками, и он непременно откроет счет в банке. Но вот в чем беда: банков и их филиалов в этом городе почти столько же, сколько кафе и закусочных.
Отпустив на Городской площади такси, вхожу в сберегательную кассу. В этой сберегательной кассе хранится моя самая большая надежда, потому что большинство людей по различным соображениям скорее обращаются сюда, чем в любой банк.
– Я хочу внести пятьсот крон на текущий счет господина Тодора, – говорю я в соответствующее окошко.
Чиновник направляется к картотеке, тщательно просматривает карточки в одном из ящиков и идет обратно.
– Нет у нас такого клиента.