Больше, чем друзья
Шрифт:
Я не буду плакать и страдать по Баринову. Что хотела — получила, гештальт закрыт. Впереди у меня увлекательная взрослая жизнь. Я буду встречаться с парнями, заниматься с ними сексом, влюблять в себя и морочить им головы, пока однажды не встречу того, кого полюблю больше, чем Костю. Первая любовь почти всегда несчастная, моя не стала исключением, пора принять это и двигаться дальше.
Подмигнув себе, перебрасываю через плечо сумочку и резво сбегаю по лестнице, но на последней ступеньке встаю как вкопанная.
В
Затаив дыхание, крадусь к двери и почти дохожу, когда слышу:
— Ты куда намылилась такая нарядная?
Оборачиваюсь.
— Это ты мне?
— А ты видишь здесь еще кого-то?
Встает, взглядом сверлит.
— Я тебе отчитываться не обязана, — дергаю плечом. — А где ребята, кстати? Еще не приехали?
— Они на другом конце острова с ночевкой. Мы с тобой одни, дом до утра наш.
Говорит и идет ко мне. Как-то хищно идет. Я бросаюсь к двери.
— Не наш, а твой. Я уезжаю тусить со знакомыми. Когда вернусь — не знаю…
Это ложь, но она во спасение. Мне нельзя с ним оставаться наедине. Буду гулять до рассвета, найду себе занятие. Хватаю босоножки, решив обуться в такси, но выйти не успеваю — Баринов догоняет, бесцеремонно обхватывает за талию и крепко прижимает к себе.
— Зато я знаю. Ты уже вернулась.
Он одет, но рубашка расстегнута, а у меня платье с открытой спиной. Лопатки знакомо обжигает жаром его кожи, и я ловлю долбаное дюжавю. Восприятие обостряется, воздух становится вязким, а тело невесомым.
— Пусти, — шиплю, сжимая кулаки.
Капец как злюсь, и больше на себя. Потому что реагирую неправильно. Его запах какого-то черта воспринимаю слишком остро и кружит голову, а тяжесть руки на животе отзывается внутри сладким спазмом. Я мелко дрожу и покрываюсь приятными мурашками. Но так быть не должно! Он же обидел меня! Повел себя, как скотина!
— Даже не проси, Маш, не отпущу, — выдыхает, щекоча дыханием шею.
Вот как, значит? И «внятно» больше не работает? Разок трахнул меня и теперь думает, что ему все позволено?
Проворачиваюсь ловко, прищуриваюсь.
— Что такое, Костичка? Тебе Лина не дала? — скалюсь с издевкой. — Не смог уломать?
— Я не пытался, — хмурится недоуменно.
— Но ездил к ней?
— Нет, я с адвокатом встречался. Ты меня опять ревнуешь, Машка, — лыбится довольно.
— Было бы к кому, — фыркаю.
— Ревнуешь, кобра! Красивая — пиздец. Иди сюда…
Зажимает и лезет целоваться, но я уворачиваюсь, и он мажет губами по щеке.
— Ты вконец оборзел, Баринов?! — возмущаюсь, отталкивая. — Отвали от меня, ненормальный! На всю голову озабоченный!
Пихаюсь, извиваюсь и визжу, а он чмокает в висок, в нос,
Целует жадно, по-мужски страстно и нетерпеливо. Как будто я нужна ему, как воздух, даже больше. Как будто он ни секунды без меня не проживет.
Это обескураживает. Тело откликается на его потребность, я сдаюсь и впускаю настойчивый язык. С низким стоном Костя сплетает его с моим, и меня окончательно размазывает. Доверчиво льну, обнимаю.
Все данные себе обещания и благоразумные установки летят в тартарары. Одуревшее сердце мечется за ребрами, в висках пульсирует, а пальцы поджимаются от предвкушения. Меня утаскивает в черную дыру похоти, но я не думаю, как буду из нее выбираться. Живу моментом, отдаюсь чувствам.
Костя подхватывает меня и несет к дивану. Опускает бережно, ложится рядом. Руки летят по телу, гладят, трогают, сминают. Нас обоих трясет. Хватаемся губами, жмемся, тремся. Мы так нужны сейчас друг другу, так важны.
Платье собирается на талии гармошкой. Костя накрывает пальцами треугольник белья, легонько прижимает.
— Болит? — спрашивает шепотом.
— Нет, но я выпила таблетку.
Он ловит мои губы, втягивает, отпускает. Осторожно поглаживая через ткань, смотрит в глаза.
— Прости, — выдыхает и снова коротко целует. — Кровь больше не идет?
— Блин, Коть. Прекрати меня смущать, — закатываю глаза. — Там все нормально.
— Покажешь?
— Что?!
Подскакиваю, но он сел раньше и уже тянет трусики вниз.
— Я должен проверить.
Пока я шокировано хлопаю глазами и пытаясь придумать, как его остановить, он стягивает стринги и вклинивается между ног.
— Ты… с ума сошел?
Это все, что получается сказать. В панике я пытаюсь сдвинуть колени, но где там! Костя давит на них руками, распластывая меня жабкой, и рассматривает.
— Обалдеть какой бутончик, — говорит и облизывается. — Красота неземная.
Наклоняется и целует меня прямо туда. Точно так же, как до этого целовал в губы, только нежнее. Я цепенею, кровь ударяет в голову. У меня будто мозг взрывается. Я не считаю оральный секс извращением, но я к нему не готова. Ни на какой секс с ним не готова!
И зачем я повелась на эти его поцелуи?
Глава 26
Я пыталась сказать ему, что не готова, и даже оттолкнуть пыталась, но руки были слабыми, мысли путались, а слова звучали двусмысленно.
Его губы были настойчивыми, движения языка умелыми. Мое тело предательски трепетало, отзываясь на бесстыжие ласки, кровь кипела. Меня неумолимо несло к неизведанным граням наслаждения и топило в дивных ощущениях. Я закрыла глаза и поддалась этой стихии, позволила себе это сумасшествие.