Больше, чем одиночество

Костина Наталья

Ландшафтник, впрочем, оказался весьма толковым. Приехав и оценив масштабы бедствия, он не стал привлекать меня к земляным работам, чего я опасалась, а весьма оперативно представил на утверждение проект, в котором большая часть наших тридцати соток была засеяна травой, а остальное засажено хвоей и кустарниками всех мастей.

Я люблю цветы – где-нибудь на выставке или в ботаническом саду, – но сама совершенно не умею за ними ухаживать, да и не хочу, если честно… Должно быть, поэтому у нас до сих пор нет ни роз, ни клематисов, ни прочих излишеств, о которых так любят рассуждать продвинутые во флористических вопросах дамы на работе. К слову сказать, получившийся в нашем саду пейзаж нравится мне куда больше, чем пестрое великолепие, виднеющееся за соседским забором, где постоянно копается садовник.

А со своим садом мы худо-бедно справляемся сами: сын стрижет траву, да и я изредка тоже выхожу. Однако, кроме полива, наш сад почти ничего не требует. Раз в две недели является бодрая местная пенсионерка, подчищает сорняки, подсыпает измельченной коры – кажется, она называется мульча, – и все выглядит более чем прилично. Да, Сашка, конечно, не выдержал и, посоветовавшись с все тем же молодым человеком, накупил осенью мешка два каких-то луковиц, от количества и разнообразия которых я пришла в ужас. Однако это, к счастью, оказалось не тем, чего я опасалась, – эти замечательные цветочки не нужно было постоянно закапывать и выкапывать и носиться с ними как с писаной торбой: их просто следовало высадить на место, а уж расти-цвести они обязаны были сами. Вдвоем с сынулей, сверяясь с интернетом, мы без труда определили их на жительство. Теперь весной и летом то здесь, то там из земли вылезают тюльпаны, нарциссы, крокусы, лилии и еще какие-то цветы, названия которых я не запомнила, и разнообразят наш почти полностью зеленый пейзаж. Слава богу, Сашку также все устроило и он больше не возвращался к вопросам садоводства: для него главное – чтобы все было «как у людей», то есть как у соседей справа и слева.

Я ехала на свое первое за много лет свидание, зачем-то вспоминая нашу садовую эпопею, – не потому ли, что за окном тянулись унылые, почти деревенские пейзажи: корявые, растерявшие листву деревья, огороды с торчащими кочерыжками от срезанной капусты, окруженные жуткими бетонными оградами, которые владельцы гордо именуют еврозаборами… Я старалась просто смотреть в окно и ни о чем не думать – при одной мысли о том, что сейчас я увижу ЕГО, сердце у меня начинало колотиться так, что сбивалось дыхание. Еще я порадовалась, что еду на общественном транспорте, – водитель из меня никакущий, а разбить машину, купленную на деньги мужа, отправляясь на свидание с другим…

Я приехала раньше, чем требовалось, почти на двадцать минут. На улице было ветрено, а шапку я надевать не стала, чтобы не смять уложенные феном волосы, поэтому завернула в какой-то магазинчик скоротать время. Рассеянно рассматривая дешевые безделушки, я в последний момент все пыталась решить терзающий меня вопрос: осмелюсь ли я выйти отсюда через двадцать… нет, уже пятнадцать минут? Или лучше переждать, отсидеться, тем более что продавщица проявляет к моей персоне настойчивый интерес? Купить незатейливое, совершенно ненужное колечко, да хоть вот это… и вернуться домой. Может, с меня уже довольно того, что я пережила за эти два месяца ночных посиделок у компьютера? Пощекотать себе нервы, представить, что было бы, если… и возвратиться в свое стоячее, спокойное болото! Минуты бежали, я не могла принять решение, но украдкой бросала взгляды на пятачок у памятника, где мы договорились встретиться.

Он появился за пять минут до оговоренного часа, и сердце у меня так сильно стукнуло, что на миг потемнело в глазах. Даже продавщица заметила, как я переменилась в лице, и сочувственно спросила:

– Вам нехорошо?

– Ничего…

– Сегодня магнитная буря. Кстати, у нас есть нефритовые браслеты, которые помогают снимать метеозависимость. А также маски, омолаживающие кожу лица…

Чтобы не разочаровывать девушку, я быстро купила совершенно ненужный мне браслетик и сунула его в сумочку… ничего, отдам сыну, а он презентует какой-нибудь девице. Юра, или человек, которого я так называла, стоял, нетерпеливо переминаясь на скользком мраморном подиуме памятника, и приглядывался к проходящим женщинам. Я внезапно вспомнила, как вчера меня вдруг обуяло игривое настроение и я, когда мы уже договорились о времени и месте, написала:

«кстати, мое фото в анкете – пятилетней давности. тебя это не смущает?»

«ну, я не думаю, что ты сильно изменилась за это время»

«если честно,

то изменилась. я поправилась почти на двадцать килограммов. но если ты передумаешь, я не обижусь»

«я не из тех, кто меняет свои решения. для меня важен человек, а не килограммы»

Улучив момент, когда он повернулся спиной, – мне не хотелось, чтобы он видел, что я выхожу из магазина, – я неспешным шагом направилась к нему. В конце концов, я взрослая, умная и порядочная женщина, – уговаривала я себя, – и смогу взять ситуацию в свои руки в любой момент. Если он мне не понравится, станет говорить пошлости или вести себя развязно, я просто уйду. Посчитав на этом свое виртуальное приключение законченным. И даже извлеку из всего этого уроки.

– Юра? – полувопросительно спросила я, и он обернулся.

Увидел меня, и лицо его просияло:

– Наташа? Ты?

– Я…

Мы стояли и глазели друг на друга.

– Я хотел купить тебе цветы, но потом подумал…

Правильно решил. Куда я пойду с его цветами? Домой? Он знает, что я замужем.

– А как же… – его взгляд все блуждал по моей фигуре. – Ты вчера сказала, что поправилась на двадцать килограммов.

– Я пошутила.

– Мне нравится, когда у людей есть чувство юмора.

Улыбка у него была замечательная.

– Я тоже терпеть не могу тех, кто не понимает шуток.

– Знаешь, мне кажется, что мы с тобой знакомы не два месяца, а сто лет. Как будто я знал тебя раньше, а потом почему-то потерял… Давай-ка я возьму тебя под руку… не возражаешь?

Снег сначала падал редкими рыхлыми хлопьями, потом стал более густым и мелким. Ветер бросал его пригоршнями нам в лица, и улица, по которой мы шли, стала едва видна из-за ажурной завесы метели.

– А давай спрячемся? – внезапно сказал мой спутник и, как волшебник, раскрыл над нашими головами зонт.

Сразу стало так уютно, как будто город с чужими людьми, взглядами, разговорами, машинами и сырым ветром отодвинулся… и осталась только невероятная близость двоих, идущих рука об руку под одним зонтом. Я не помню, о чем мы говорили, пока гуляли, и вообще, говорили ли мы? Мне кажется, мы просто молча шли – неизвестно куда, – да какое это, собственно, имело значение? Нам обоим было хорошо. А потом он заметил:

– Слушай, ну ты же совсем замерзла!

Действительно, я не хотела сегодня надевать шубу, а явилась в коротенькой курточке, которая, как я знала, мне шла и молодила меня. И новые узкие джинсы были мне к лицу, и ботинки на каблуке…

– Сними перчатки… у тебя совсем ледяные пальчики!

Он дышал на мои руки, почти касаясь их губами, а я ощущала то, чего не испытывала много лет, – такую острую радость, что она захлестывала меня, накрывала с головой…

– У тебя нет обручального кольца. Ты его не носишь?

– Я вышла замуж много лет назад. И теперь оно стало мне мало…

Я не стала добавлять, что так же, как кольцо, мой брак… скукожился, стал чем-то неудобным… тесным… старым… немодным… заброшенным… и теперь он пылится на антресолях, в куче другого бесполезного домашнего хлама.

– А давай поедем ко мне? Выпьем кофе, ты согреешься…

Я действительно отогрелась у него. И не только телом. У меня начала оттаивать душа. И Юра поил меня кофе и коньяком и кормил мандаринами, пахнущими Новым годом и праздником. Да это и был наш с ним праздник – наш личный, принадлежащий только нам двоим, а не всем тем, которые сейчас идут сквозь завесу снега по мокрым улицам или сидят перед телевизорами, не зная, что можно сделать другого человека счастливым просто так. Не в праздник. Не в юбилей. А в обычный, ничем не примечательный день. Даже то, как он старательно очищал кожуру, а затем осторожно, дольку за долькой предлагал их мне, словно ребенку, бесконечно трогало меня. А потом он очень нежно коснулся поцелуем моих губ, пахнущих мандаринами. Я уже забыла, что поцелуи могут приносить такое блаженство, такое чувственное наслаждение… С Сашкой мы не целовались ТАК уже много лет. Наверное, он считает, что ЭТО мне уже не нужно… Невольно я все время сравнивала своего мужа и этого, почти незнакомого мне мужчину. Хотя почему – незнакомого? Сейчас мне казалось, что я тоже знаю его много лет… не два месяца по переписке. Мы уже виделись… встречались… мы знаем друг друга давно… очень давно…