Больше не люблю тебя, жена
Шрифт:
Я представляю его лицо – упрямое, но полное заботы. Теперь это лишь воспоминание, не реальность. Мы были идеальной парой, но обстоятельства сделали из нас чужих людей. И сейчас, когда он в опасности, а я среди людей, которые ничего не знают о моих страхах и переживаниях, становится особенно тяжело. Хотя…
Я ловлю взгляд Дениса в толпе мужчин. Его лицо злое и одновременно задумчивое. Он не сводит с меня глаз. Горько усмехнувшись, опускаю голову.
Да пошел ты к черту! Вся жизнь
Хотя умом понимаю, что нет, случилось это ещё до появления Дениса. Тогда, когда Миша наговорил гадостей.
Пытаюсь выбросить из головы прошлые воспоминания. Сейчас надо все забыть, держаться рядом и выпутаться из этой паутины, куда нас затянули.
Миша сказал, что я должна затеряться в толпе, что это решение – единственный способ защитить нас обоих. Но как это сделать, когда колючая мысль о его безопасности делает из меня безвольную куклу? И думать я могу только о нем. Я стараюсь справиться с эмоциями, но они нарастают, подобно приливу, затапливающему берега.
Смотрю на людей вокруг. Они смеются и разговаривают, словно их ничего не тревожит. Я же чувствую себя чужой, будто между мной и окружающим миром натянута прозрачная пленка.
Таня смотрит сочувственно. Сжимает мою руку под столом и что-то шепчет, чтобы успокоить, однако я трясусь как осиновый лист. Нет, мне не холодно, но все настолько ужасно, что подкрадывается мысль: а вдруг с Мишей что-то случится? Вдруг он не приедет сюда?
Чер-р-рт! У меня настоящая истерика!
Взгляд скользит по залу. Кто-то из коллег поднимает бокал, глядя на меня и я заставляю себя улыбнуться, поднимая стакан в ответ. Внутри меня всё клокочет. Улыбка становится маской, за которой скрываются тревога и боль. Я должна быть сильной, должна сохранить лицо, но мысли о том, что с Михаилом может произойти что-то ужасное, не покидают меня. Я больше боюсь за него, чем за себя.
Я должна быть здесь. Но время тянется, как резина. Проходит час, полтора, настроение людей поднимается, я же наоборот… Ощущение, будто только что потеряла несколько лет жизни. Голова раскалывается, сердце не может успокоиться, на языке имя Миши…
Где же ты, Загорский?
— Ты чего трясешься, Саш? Прекрати! Все будет хорошо! — говорит Таня, сама же ежеминутно снимает с блокировки экран, чтобы убедиться, что нет ни сообщения, ни пропущенного звонка.
— Столько времени прошло! — жалобно тяну я, шаря глазами по огромному залу, посреди которого танцуют люди.
Именинница в красном платье идёт к нашему столу. Отмечаю, что прическа совершенно ей не подходит. Ежусь, потому что разговаривать с ней — последнее, чего я хочу.
— Давай хотя бы на лоджию выйдем? — предлагаю Тане.
— Нет, он сказал никуда не выходить.
—
— Надо, солнце. Надо. Обстоятельства требуют быть терпеливыми. Я уверена, твой муж вот-вот приедет, — шепчет она, наклонившись ко мне.
Поймав мой взгляд, именинница посылает мне воздушный поцелуй и проходит мимо. Слава тебе господи…
Телефон Тани оживляется. Она резко тянется к нему и, открыв сообщение, читает. Я же пытаюсь не смотреть, хоть и не терпится узнать, что он там написал.
— Ну, — тороплю ее.
— Говорит, чтобы мы вышли из зала. Там люди спускаются на парковку, — говорит она ровно и тихо. — От них не отстаем. Теряемся в толпе. Будем внизу — он даст подсказку, куда дальше. Поднимайся, Саш.
Господи. Это абсурд какой-то. Никогда в жизни ни от кого не скрывалась и не чувствовала себя такой беспомощной. А сейчас… будто попала в криминальный боевик.
Поднимаемся. Таня что-то говорит и улыбается, а до меня от шума в ушах ни черта не доходит. Знаю, она специально ведет себя непринужденно. Я тоже пытаюсь, но кажется, моя нервозность понятна даже слепому. Руки дрожат, а лицо наверняка белое от страха и тревоги.
Ну кто бы не нервничал на моем месте? Все настолько серьезно. Но если уж этот квест надо пройти, чтобы выбраться…
Подходим к имениннице и, поздравив ее очередной раз, выходим из зала. Я сглатываю, видя двух женщин и мужчин рядом с ними. Это же они? Те, с кем мы должны спуститься?
Будто в подтверждение моим догадкам, они идут к лифту. Мы следом. Через пару минут оказываемся на парковке. Оглядываюсь и вижу белый джип. Его фары несколько раз моргают.
— Это он, да?
— Он, — слышу рядом мужской голос.
Мужчина проходит мимо, а я быстро иду к машине. Открыв дверь, смотрю на водителя.
Мое сердце никогда так бешено не колотилось. И ритм учащается, когда я вижу Мишу. Живой, но на лице ссадины. Губы и бровь разбиты. Хмурюсь. Ноги будто прирастают к земле.
— Садись, — слышу требовательное.
Тон Загорского отрезвляет.
Сажусь, в панике оглядывая его лицо. Язык прилипает к нёбу. Хочу что-то сказать, но выдавить хоть слово не получается.
Таня падает на заднее пассажирское сиденье. Машина стремительно выезжает с парковки. В салоне тишина, которая действует на нервы. Окончательно выводит.
— Куда мы едем?
— Меня, пожалуйста, на ближайшую остановку подбросьте.