Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…
Шрифт:
Что ж, остаётся, приняв слова Государя к сведению и исполнению, повнимательнее присмотреться к мадам Берестиной. Как-то она уж очень замахнулась, пообещав через два часа представить секретнейший на данный момент документ Британской империи. Мобилизационные планы, а тем более директивы на начальный, самый ответственный период затеваемой войны всегда хранились за семью печатями, и те, до которых удавалось добраться (считаное число раз за всю военную историю), как правило, оказывались тщательно проработанной дезинформацией. Вроде как планы развёртывания австрийской армии к Галицийскому сражению, подсунутые русскому Генштабу через
«Если только…»
Чекменёв пришёл в изумление и одновременно профессиональный восторг от собственной догадки.
«Если только госпожа Берестина Сильвия Артуровна, она же леди Сильвия Спенсер, не является такой же „личной подругой“ короля Георга и уже располагает этими документами! Остальное — кружева, эмоциональные и психологические. Ну-ну, посмотрим, что дальше будет».
— Пойдёмте, Ваше Величество, — сказала Сильвия Олегу, когда совещание закончилось. Напоследок был рассмотрен вопрос финансовых взаимоотношений с новыми союзниками, вплоть до немедленной дополнительной эмиссии и выпуска в обращение на территории РФ имперских казначейских и банковских билетов по курсу золотого червонца, для чего и потребовался министр Сушкевич.
— Я должна вам сказать нечто совершенно конфиденциальное. Пока наши военные специалисты обсудят свои вопросы, мы хотя бы сформулируем некоторые другие.
— В мой рабочий кабинет?
— Мне совершенно всё равно. Подождите, я на две минуты вас оставлю, нужно мужа проинструктировать…
Берестину Сильвия сказала, что ей немедленно нужно вернуться в Замок, буквально на полчаса. После этого разговор и со здешними генералами будет предметным, и с Президентом тоже.
— А ты, Вадим, — это уже Фёсту, — свяжись через Воронцова с Кристиной и Басмановым, передай, чтобы миссию Катранджи сворачивали и немедленно возвращались. Изображать сложные финансово-дипломатические па-де-де больше не нужно, пусть подпишут меморандум о сотрудничестве в первоначальной редакции, и достаточно. Своё оружие он получит помимо Югороссии. Сам видишь, куда повернулось — теперь ему без всяких заморочек можно половину здешних арсеналов передать, раз мы Олега всерьёз перевооружать станем. Всё ж затевалось, чтобы Ибрагиму мозги запудрить, так это уже и без нас, само собой случилось. Для нас турок больше не фигура…
— Что, опять прыгать через «три границы»? Доиграемся мы, я с самого первого дня, когда в развилке завис, при этих переходах себя хуже чувствую, чем при ночных парашютных прыжках в тыл врага, — вмешался Берестин.
— Не беспокойся. Когда они будут готовы, дадут мне короткий звоночек, и всё. Я их через Замок заберу и сюда доставлю.
— Ты там сама тоже… Поосторожнее.
— Ещё б ты за меня боялся! Сто лет сама управлялась, и жива, как видишь. Всё будет, как всегда.
Сильвия сейчас была сама мягкость и где-то даже покорность. Истинно любящая жена при суровом муже. Коснулась пальцами его щеки, улыбнулась, кивнула — и достаточно. Целоваться и иным способом выражать свои чувства при встречах и прощаниях у них было не принято.
Не той психологической конституции люди.
— Можно вас на два слова, Сильвия? — вдруг спросил Фёст с удивившей аггрианку интонацией. Да и то, что он впервые назвал её только по имени, было неожиданно. Два года только «Сильвия Артуровна» или «Леди Си», иногда полушутливо —
— Конечно, Вадик… — не удержалась и она от ответной любезности. — Давай к окошку отойдём. Извини, Алексей. — Это Берестину, мельком.
— Я, может, не вовремя, миледи, — сказал Фёст, разминая сигарету. Совещание затянулось и на этот раз, ввиду его официального статуса, присутствующим курить не полагалось. Не испытывая биохимической тяги к никотину, Ляхов раздражался от невозможности использовать табачные изделия разных типов и видов (по обстановке), как элемент психологический. Для стимуляции собственных мыслей и отвлечения внимания собеседников.
— Дай и мне, — попросила Сильвия. — Итак? Я сказала что-нибудь не то? Нарушила твои планы или конструкции? Твой взгляд был очень выразителен…
— Разве от вас что укроешь? Нет, с планами всё в порядке, я только хотел кое-что уточнить и выразить, если позволите, в очередной раз своё восхищение…
— Вадим, Вадим, оставь, льстец из тебя никакой. И я к комплиментам равнодушна. В чём дело?
Фёст в душе порадовался — значит, он уже так усовершенствовался, что легко просекает мысли миледи, а она — тормозит.
— Эта ваша работа — навести Олега на Ингу?
Сильвия хотела изобразить изумление и возразить, а потом подумала, что это ни к чему.
— Моя, — кивнула она, медленно выпуская верх и вбок прямую и длинную струйку дыма. — Как ты догадался?
— Элементарно, как любил говорить ваш соотечественник Шерлок Холмс. Я внимательно наблюдал за ним и за вами. И знаю, так сказать, предысторию вопроса… Идея отличная. Император-нимфоман, красивая девушка, страдающая от того, что у всех подруг — любовь, а на неё никто не смотрит. И добрая тётушка, взявшаяся устроить судьбу сиротки. Да не за принца её отдать, а сразу за готового императора. Чтоб уж наверняка…
Сильвия несколько раз сблизила ладони, изобразив бесшумные аплодисменты.
— Прими мои поздравления, Вадим. Делаешь прямо грандиозные успехи. Шульгин в тебе не ошибся. И к чему ты завёл со мной этот разговор именно сейчас?
— Хочу, чтобы вы взяли меня в долю. Идея ведь и вправду роскошная. Жаль её целиком вам отдавать. Вы ведь знаете, что я пользуюсь некоторым авторитетом у «валькирий»?
Сильвия кивнула:
— Особенно у Вяземской и Витгефт…
— Эта да. Но и не только у них. Короче говоря — я могу очень облегчить вам игру…
— И испортить — тоже, — согласилась Сильвия.
— Зачем так сразу? Я разве похож на человека, способного шантажировать такую даму?
— Ты способен ей отказать в любви, это гораздо труднее…
— Сильвия Артуровна, это уж совсем ни в какие ворота! Не рвите мне сердце. Я и так до конца дней буду горевать о своём опрометчивом шаге…
— Прекрати паясничать. Я совсем другое имела в виду. Так что с Ингой?
— Предлагаю паритет — пятьдесят на пятьдесят. Девушка, выйдя замуж, будет до конца дней ценить мнение не только «тётушки», но и «кузена», так скажем. И прислушиваться к нему, в случае чего, больше даже, чем к мнению мужа…