Большие девочки не плачут
Шрифт:
– Выбросила с балкона, – сказала я и посмотрела на Костю. – Только у нее, возможно, нет такого друга, как ты.
– Вот именно. Кстати, я обычно не скрываю преступления. Но зачем Алле лишние проблемы? Тем более в результате убийцу все равно нашли, хотя и мертвого. И я не понимаю, кто его прикончил. Хотя, возможно, он много наследил за свою жизнь. В местах не столь отдаленных побывал – у нас на родине. Но сейчас речь не о нем, а о Лене и Василии Токлеусе.
– Но он все-таки ее спас, – заметила я. – Если организовал побег. Если она сейчас здесь. Может, он ее любит? А если он знает, что она родила ему сына, и других детей у него нет? Пусть ребенок живет с ее родителями, но это все равно его ребенок. И он мог чувствовать себя виноватым! За то, что ее подставил.
– Мог.
– Но если она не знает, где они?!
Костя пояснил, что существуют фирмы, занимающиеся поиском таких счетов за границей, а также доказательством родства (в тех случаях, когда это требуется). Основная деятельность таких фирм в нашей стране пришлась на девяностые годы, когда у нас много стреляли, а родственники потом даже отдаленно не представляли, где искать бабки. Эти компании действуют официально, это международные организации, в которых работают специалисты экстра-класса. Туда переманивают самых толковых юристов и финансистов, правда, далеко не все кристально честные европейцы желают там трудиться. Вероятно, имеет место небольшой шантаж, так как все люди не без греха, ну а потом начинают поступать огромные гонорары. В нашей стране с поиском юристов проблем вообще не возникло. У нас самые лучшие адвокаты давно были задействованы на противоположной от закона стороне и европейской принципиальностью не отличались. У таких фирм больше всего работы с русскими (начиная с девяностых годов), но также много латиноамериканских клиентов. Есть арабы. Но в любом случае с нашими работать проще и выгоднее.
– Но ведь Лена убила своего мужа, – напомнила я. – А раз она его убила, она не может за ним наследовать. Или международное право отличается от российского?
– А кто сообщал управляющим банков, что она зарезала мужа? Есть свидетельство о смерти. Есть свидетельство о браке. Одна фамилия. Плюс еще и ребенок на эту фамилию, и отчество у него соответствующее. Ты думаешь, что какой-нибудь швейцарский банк отправляет запрос в Россию, интересуясь, убивала наследница мужа или не убивала? К ним приходит представитель фирмы с международной репутацией, и управляющий швейцарского – или кипрского, или еще какого-то – банка про эту фирму знает, и, возможно, ее представители обратились к нему не в первый раз, потому что многие русские клиенты держат у него деньги. Он даже не будет пытаться скрыть информацию, если счет у него. У них такое не принято. И присвоение чужих счетов не принято. И еще он понимает, что может потерять других клиентов, если что-то сделает не так, а потом эта информация всплывет. А тут ему в качестве бонуса обещают, что клиенты будут и дальше размещать деньги в его банке. И будут рекомендовать его банк другим. Чего ему еще надо? Узнавать, не убивала ли наследница наследодателя? Запросы слать в Россию и лишиться русских клиентов?
– Но в таком случае Василий Токлеус мог обойтись без Лены и…
– Не мог. Наследники должны быть настоящие. За этим подобные фирмы следят строго. И в договоры прописываются огромные штрафные санкции. Ему нужна была именно Лена. Или ее ребенок. Но ребенок несовершеннолетний, а его мать опять же Лена.
– Но неужели она такая дура?! Неужели она не понимала и не понимает целей Василия?
– А кто ее знает? Ей в голову могло не прийти, что дело с убийством ее мужа подстроено. Может, с ней гипнотизер поработал. Потом Василий стал клясться в любви. Она беременна, в тюрьме, а тут богатый любовник ее не бросает. Потом организует побег. Потом подспудно подводит к мысли о наследстве. Говорит, что за посреднические услуги надо платить. И себе какой-то процент выторговывает. Или женится на ней.
– Но если она сейчас Свиристелкина, как она унаследовала счета мужа?
– Значит, вначале действовали под старой фамилией.
– Но если она сидела в тюрьме, ее паспорт…
– За границей может хватить водительского удостоверения. Или ради такого дела сделали заграничный паспорт, в который наши умельцы поставили штамп о выезде из России. На самом деле из России она выезжала как Свиристелкина, а въехала под другой фамилией. Штамп о въезде в нужную страну – настоящий! Например, на Кипр. Сейчас при однократном въезде визу не вклеивают. Оформляют так называемую провизу – сама делаешь распечатку из Интернета. Ты не сдаешь паспорт в консульство. И у меня, например, при последнем въезде эту распечатку даже не спросили. Кризис! Им туристы нужны, а основной поток из России. Или у нас заплатили кому надо. Ты в какой стране живешь, Катя? Масса вариантов, причем таких, какие ни мне, ни тебе даже в голову не приходят. Русский внутренний паспорт в швейцарском и кипрском банке точно не спросят.
– Но как они все-таки сделали паспорт Свиристелкиной?
– Пока не знаю. Наши пытаются выяснить связь. Может, эта Лена какое-то время отсиживалась в Петербурге, в квартире, где был лежачий больной. Или в соседней. Но сейчас Новый год, потом длинные каникулы, из-за которых создается масса дополнительных проблем. Работать сложнее. Выяснят, конечно, но позже. Ладно, пошли вниз, к празднику готовиться. Как раз фотографии в фас и в профиль в компьютере посмотришь. Может, узнаешь подружку.
Глава 21
Финнам было уже не до Нового года. Я подумала, что мы с Костей, наверное, закупили мало водки и пива. Абдулла сидел за компьютером, как я поняла – работал. На экран были выведены какие-то чертежи.
– Уже думаю о проекте с Владимиром, – объявил он нам. – Расчеты провожу. Спа-центр будет отдельным зданием. Надо только выяснить местный высотный регламент. Может, сауну придется в подвале делать, раз он сауну хочет.
Абсолютно трезвый Абдулла презрительно посмотрел на ничего не соображающих финнов, которые только пучились на нас, как две рыбины. Периодически у рыбин открывались рты и из них вылетало по слову – почему-то русскому матерному. При взгляде на меня произносились три буквы, при взгляде на Костю – пять. К Абдулле не обращались. Я так и не поняла, они нам что-то предлагали? Или выражали свое отношение? Или им не понравилось, что я выбрала Костю и уединялась с ним наверху? Получить вразумительный ответ не представлялось возможным (ни на одном языке).
Я отправилась на кухню, Костя стал обсуждать с Абдуллой что-то строительное. Как я поняла, изучение мною снимков откладывалось. Но я не очень переживала по этому поводу. К тому времени, как я собралась накрывать на стол в гостиной, финны от нас отсоединились – в смысле, были препровождены Костей и Абдуллой в освобожденную мною спальню, где прекрасно улеглись на одну постель. Я перетащила свои вещи к Косте.
Уже за столом Абдулла объявил, что вспомнил одну вещь, про которую нам не рассказывал. Возможно, для нас это не играет никакой роли, но знать нужно.
По его словам, «Игл Констракшн», компания, принадлежащая их семье, всегда внимательно и подробно изучает потенциальных партнеров.
– Это естественно, нормально и разумно, – кивнул Костя.
– Мы нанимаем частных детективов. Фирму, которая работает на нас уже много лет. У них имеются представительства во многих странах.
– И вы собирали информацию о новых партнерах.
– Об одном Сиром. Он один на нас выходил. Все переговоры шли с ним. Он упоминал, что в проект инвестируют еще двое, но он – главный в тройке, и так на самом деле и есть. Да, что-то выяснялось и по двум партнерам, но нас, конечно, интересовал главный человек, с которым нам предстояло иметь дело. Как и обычно, детективы подготовили подробный отчет. И про тебя, Катя, там было. Я сейчас вспомнил. Я голову ломал над тем, где тебя раньше видел. А там были фотографии.