Большое гнездо
Шрифт:
И верно, не узнать было прежней его избы. Раньше хозяйка, чуть свет, полы подметет, растопит печь — купцы, помолясь, сядут за стол похлебать горяченького, шутят, постукивая ложками, гомон веселый стоит в избе. А тут углы не метены, с потолков паутина свисает, один-единственный купчишка подремывает на лавке, прикрывшись стареньким зипуном.
— Эй ты, — растолкал постояльца Негубка. — Вставай, не то коня проспишь.
— Не тревожьте вы его, — сказал хозяин, входя в избу за ними следом. — Он и так уж коня проспал,
Дремавший на лавке купец неохотно поднялся, ладонью провел по мягкому спросонья лицу.
— Чо тормошишь? — вперился тяжелым взглядом в Негубку.
— Вот, соседей тебе на ночлег привел, — сказал хозяин.
— Изба просторна, нешто на других лавках места не хватает? — проворчал купец и сладко зевнул.
— Отколь вы? — спросил он Негубку.
— Из Володимера.
— А... — лениво промычал он.
— А ты отколь?
— Черниговский я...
— Слышал, потрясли тебя тати, — сказал Негубка с сочувствием, присаживаясь на лавку с другого конца неубранного стола (валялись на нем корки хлеба, две луковицы и откромсанный кусок репы).
— Кабы тати, — продолжая разминать ладонями заспанное лицо, отвечал купец. — А то князевы людишки...
— Ярославовы, что ль?
— А то чьи?!
Негубка недоверчиво покачал головой:
— Эко тебя, купец, угораздило про князя такое сказать.
— Не врет он, ей-богу, не врет, — встрял в разговор хозяин. Петух по-прежнему извивался в его опущенной руке.
— А куды ходил-то с товаром? — поинтересовался Негубка.
— А никуды не ходил. Как пришел из Торжка, так один раз только и торкнулся, да добрые люди поворотили: не ходи, мол, останешься без товара и головы тебе не сносить. Свеи буйствуют на дорогах, тати повылазили из лесных трущоб... Домой еду, а там подамся на юг. На юге-то ныне поспокойнее стало.
Негубка сгреб ладонью разбросанные по столу объедки, тревожно покосился на своих товарищей.
— А не поворотить ли и нам? — сказал кто-то.
— Поворотить недолго, — возразил Негубка. — Да слухи твои, купец, верны ли?
— Поезжай, коли смел, — перестав разминать лицо, ухмыльнулся купец. — Может, тебе удача на роду написана.
— Удача удачей, а куны любят счет. Как бы не вернуться с дырой в калите...
— Вот и я про то говорю... А к ромеям пойду — вернусь с прибытком.
Петух неистово затрепыхался в руке у хозяина.
— Слышь-ко, добрый человек, — попросил хозяин купца. — Не поможешь ли петуху голову ссечь? Безрукий я...
— Отчего же не ссечь, — охотно согласился купец, встал и направился из избы.
— Погоди-ко, а баба твоя где? — спросил Негубка хозяина.
— Баба-то? — часто заморгал он глазами.
— Не тревожь мужика, — сказал купец. — Бабу его Ярославов сотник с собою в стан увел...
Непонятные дела
— Вот так пошумели, — сказал Негубка, когда хозяин с купцом вышли. — Может, нам и впрямь ко Владимиру поворотить?
Стали толковать, да рядить, да прикидывать, что к чему. Так и не договорились.
Похлебав ушицы с тощим хозяйским петухом, поблагодарили за гостеприимство, но оставаться в избе на ночлег отказались, отправились на свою лодию.
Всем тревожно спалось в ту ночь. Утром, собрав своих людей, Негубка сказал:
— Будь что будет. Авось пронесет.
Поставили ветрила, налегли на весла и легким ходом погнали лодию к Нево-озеру.
3
Всадник высился над берегом, привстав на стременах. Закатное солнце жарко горело за его спиной.
— Слышь-ко, на лодие!
— Чего надобно? — спросил вышедший к борту Негубка.
— Гребите к берегу.
— А ты чей?
— Не твое дело, греби, коль сказано!
— Мы купцы, люди вольные, нам твои слова не указ, — спокойно отвечал Негубка.
Всадник натянул поводья, поскакал по берегу рядом с проплывающей мимо лодией. Под темным корзном поблескивала кольчуга.
— Ты что, купец, аль совсем шальной? — крикнул он, снова останавливая коня чуть впереди по ходу лодии.
— Назовись, коли так!
— Нешто сам не видишь?
— Вижу, что вой. А может, лихой человек? Мне-то отколь знать?!
— Коли был бы лихой человек, так подстерег на ночлеге. Шелога я, сотский...
— Отколь тебя только на нас нанесло, сотский? — проворчал Негубка и с неохотой велел кормчему приставать к берегу.
— Да сотский ли это, Негубка? — предостерег кормчий. — Этак любой себя хошь князем назовет...
— А ты греби помаленьку, да не шибко к берегу жмись. Ежели что не так, вели налегать на все весла.
Сторожившим лодию воям он сказал:
— И вы глядите в оба.
— Мы завсегда, — отозвались те, изготавливая топоры и копья. Сгрудились в кучу, накренили борт.
Всадник подъехал ближе, передними ногами конь опустился в реку, потянулся мордой к воде.
Вблизи Негубка разглядел сотского: был он красив и не так могутен, как казался издали. Белая рука подергивала намотанный на запястье повод.
Лодия покачивалась на волне. Поставив ногу на окружавшие борт низенькие перильца, Негубка сказал:
— Всё. Лезть на мель не будем... Сказывай, почто всполошил?
— Предостеречь я тебя хотел, купец.
— А я и сам сторожусь.
— Не плыви к Нево-озеру...
— Тебе-то отколь знать, куды я плыву?
— Сорока на хвосте принесла, — улыбнулся Шелога. —
Да ты, купец, меня не пасись. По Волхову плыть некуды, окромя Нево-озера. Вот я и смекнул.
— Все, что ль, у вас такие смекалистые?