Большое гнездо
Шрифт:
— Эй! — позвал Одноок проезжавшего поблизости воя. Вой дернулся в седле, вытаращил на боярина глаза.
— Слазь-ко, — приказал ему Одноок.
Покорно спешился вой, подошел ближе, держа коня в поводу. Одноок примерился к стремени, тяжело вскарабкался в седло.
— Куды ж ты, боярин? — испугался вой. — Конь ить хозяйской.
— Ничо, — натягивая поводья, сказал Одноок. — Придешь ко мне на усадьбу — в сохранности верну.
— Нда-а, — поскреб вой в затылке, провожая взглядом
— Вот и мне в диво, — подхватил воротник. — Гляжу, пешим идет Одноок. Сколь времени тут стою, а такое вижу впервой.
— Не в том беда, что боярин пеший, а в том, что коня не возвернет...
— Коня-то возвернет, — успокоил его воротник, — а вот то, что пешим шел боярин, то неспроста.
— Неспроста пешим шел боярин, — закивали головами сидящие под сводами ворот лихованные. — И милостыньки не подал...
— Вам бы только милостыньку, — проворчал воротник, — совсем меня одолели. А ну, кшить отсюдова!
— Да куды ж нам идти-то? — заскулили лихованные.
— Под Золотые ступайте. Там ваших видимо-невидимо...
Боясь ослушаться воротника, нищие неохотно покидали свои насиженные места, брели в город нестройной оборванной толпой. Но ворчать не смели — завтра снова стекутся они под эти своды. Воротник с ними в доле. Даст бог, смягчится, даст бог, нанесет богатого человека — от каждого и по половине ногаты, а всё прибыток...
— Сроду не видывал, чтобы пешим возвращался боярин,— все никак не мог успокоиться воротник. О таком событии следовало тут же поведать прохожим.
— Слышь-ко, — останавливал воротник первого встречного. — Одноок-то без коня пришел нынче.
— Ну?!
— Вот те крест.
— А где же конь его?
Воротник с напряжением морщил лоб, мотал гривастой головой:
— Мне отколь знать?
Новость быстро разнеслась по городу. К полудню о ней говорили на торгу, а Одноок сидел у себя в тереме, гнал слуг и со страхом вспоминал случившееся.
А было вот как.
Дернула его нелегкая возвращаться из Потяжниц во Владимир одному — ни отрока не взял боярин, ни другого какого не приглядел попутчика. Еще с вечера появилась у него приятная задумка заглянуть к Гребешку на мельницу, повидаться с его женой.
Седые инеи уже прибили травы, колючий утренний морозец пощипывал боярину щеки, конь похрустывал копытами по замерзшим лужицам — скоро мельница показалась вдали, зачернел среди оголенных ветвей осины ее высокий сруб.
Гребешок, выбежав на пригорок подле запруды, встречал боярина угодливой улыбкой, кланялся и зазывал к себе в гости.
Одноок поупрямился для виду, но не очень. Согласился быстро. Гребешок рысцой бежал впереди его коня, то и де ло оборачиваясь, чтобы убедиться, не отстает ли от него боярин.
Проходя в избу, он оглядел Дунеху пристально, Дунеха хихикнула и пошла следом, жарко дыша ему в затылок.
В избе было тепло, в печи потрескивали дровишки, на лавке лежали смятые шубы, на столе высилось блюдо с грибками и три деревянных кубка.
— Никак, гости у вас, — сказал боярин, усаживаясь на лавку и показывая взглядом на кубки.
— Какие там гости! — небрежно сказала Дунеха, и убрала кубки со стола. Гребешок и ухом не повел, покорно стоял перед боярином — большие ноги в ступнях носками вовнутрь, руки сложены на животе.
Дунеха вышла во двор и принесла из ледника полный жбан меда. Боярин шлепнул ее по спине и вожделенно прикусил губу. Стоя к нему боком, Дунеха не отстранилась, а Гребешок смотрел в сторону — на покрытые свилявыми щелями бревенчатые стены.
Боярин хоть и был с утра навеселе, а меду выпил в охотку, провел пальцем по намокшему усу, покрякал, похвалил хозяина:
— Хорошо варишь меды, Гребешок.
— Это не я, это моя хозяйка, — отвечал мельник.
За дверью всхрапнул конь, почудились чьи-то шаги.
— Кто там? — встрепенулся Одноок.
Ему показалось, что Гребешок смутился, а Дунеха повернулась к двери и вся обратилась в слух.
— Твой конь, боярин, — сказал Гребешок, — иному быть у нас некому. Глянь-ко, — обратился он к жене.
Дунеха словно ждала этих слов и, не оборачиваясь, проворно выскочила во двор. На этот раз боярину почудились голоса — говорили шепотом. Одноок насторожился, с подозрением посмотрел на мельника.
— Аль, опять не услыхал? — спросил он.
— Должно, из Потяжниц приехали...
— Из Потяжниц нынче на твою мельню не поедут, — сказал Одноок. — Отписал я деревеньку-то боярину Конобею. Он теперь в ней хозяин...
— А мы как же? — заволновался Гребешок.
Боярин улыбнулся:
— Ишь, всполошился как!.. Тебя я за собою оставил. Пущай Конобей свою мельню ставит.
— Да отколь же зерно ко мне будут возить? — еще больше встревожился Гребешок.
— За мною не пропадешь, — успокоил его Одноок. — Из Заречья повезут, да из Дроздовки, да из Лиховатого...
— Далеко им...
— Не твоя забота.
Вошла Дунеха, остановилась у порога. Гребешок внимательно оглядел ее: волосы сбиты, щеки еще больше раскраснелись, в глазах — озорные бесы.
— Где черти тебя носили? — спросил мельник жену.