Большое путешествие Марселино
Шрифт:
— Географии, и грамматике, и как книги печатать, и в поле работать, и годы считать, и время узнавать по звёздам…
— Прекрасно, Марселино. Ты всё правильно запомнил, — рассмеялся Ангел. — А про дикарей тоже помнишь?
Марселино тоже засмеялся:
— Это ты про историю с курами говоришь? Ангел отвернулся, пытаясь скрыть улыбку, и ответил:
— Да, именно.
А дело было вот как: однажды брат Бернард прогуливался по дорожке, ведущей от ворот монастыря к дереву брата Негодного и обратно, и рассказывал Марселино про миссии.
— Кто такие туземцы? —
— Местные жители, малыш. Мир-то — он большой: в Азии, скажем, живут совершенно жёлтые люди, в Африке — чёрные-пречёрные, а в Америке — цвета шафрана.
— Не может быть! — удивлялся Марселино, широко раскрывая глаза.
В тот же день Марселино решил сделаться миссионером, — и, конечно же, начать немедленно. Жара была ужасная, как раз время сиесты.
Мальчик разулся, чтобы не шуметь, и вылез из окошка своей кельи, которое выходило на крышу низенькой террасы. Оттуда он сбросил на землю сандалии с присказкой:
— Куда они — туда и я.
И действительно спрыгнул вслед за ними во внутренний дворик, — а оттуда было уже совсем близко до часовни.
Здесь стоял шкаф, где хранились монашеские рясы, чётки [35] и большие деревянные кресты. Они ждали новых братьев, и тут же хранились те, что остались от старых: не выбрасывать же их, они ведь освящённые… [36]
Марселино выбрал большущие чётки и повесил их на плечо, как портупею. Потом он взял распятие, тоже выбрав немаленькое, засунул за пазуху и решил, что для миссионера этого хватит.
35
Чётки — шнурок, на который с промежутками нанизаны пять десятков малых бусин и несколько больших, по ним читают молитвы Розария — венка из роз для Девы Марии. Концы шнурка соединены и увенчаны крестом.
36
Освящённые — над ними были прочитаны молитвы, которыми их посвятили на служение Богу и призвали благословение на тех, кто будет ими пользоваться.
По пути он подобрал ещё соломенную шляпу, которую сделал ему когда-то брат Кашка, и уже с нею на голове выбрался за стены монастыря.
Там он, однако, не пустился сразу в путь, а сперва подобрал несколько камней — белых и круглых, которые можно было прицельно кинуть, если придётся. Он сам принёс их сюда из ручья, когда ходил с братьями по воду (тогда в ручье ещё была вода). Брат Бернард ведь рассказывал, что туземцы порой едят бедных миссионеров, — так что Марселино предусмотрительно наполнил камнями карман.
Скорчившись в засаде за парой громоздких валунов, Марселино довольно долго ждал, но наконец дождался: по той же дороге, что когда-то Мануэль, брёл пожилой крестьянин и вёл в поводу осла, навьюченного большой клеткой, полной кур и цыплят.
Хотя была ужасная и солёные капли пота скатывались Марселино прямо в рот,
— Стой! — закричал он. — Стой и скажи мне, веруешь ли ты в единого Бога!
Мрачный бородатый крестьянин сперва не знал, что и думать. Потом, почесав затылок под цветастым платком, повязанным под старой соломенной шляпой, возчик вспомнил, что в соседнем монастыре, говорят, живёт мальчик-сирота. Отвечать он, однако, не стал, а вместо этого спросил:
— Это ты, значит, монастырский мальчишка? — и побрёл себе дальше вместе с осликом, не собираясь продолжать разговор.
— Я миссионер, — кричал Марселино, оставаясь, впрочем, на некотором расстоянии, — так что скажи мне немедленно, веруешь ты в единого Бога или нет!
Прохожий глубоко вздохнул, — он был уже сильно измучен жарой, да ещё и старая клетка плохо держалась на ослиной спине, грозя развалиться, — и тем не менее попытался вступить в беседу:
— Что ж ты тут бродишь один, в такую-то адскую жарищу?
Мальчик набрался мужества и подошёл ближе:
— Не заговаривай мне зубы и отвечай про единого Бога!
Крестьянин начал терять терпение, но всё-таки ответил:
— Погода не та, малыш, чтобы в игрушки играть.
Марселино глубоко возмутился:
— Никакие это не игрушки! — завопил он, — вот, посмотри, у меня чётки настоящие и распятие, так что давай исповедуй единого Бога, а если ты Его не знаешь, я тебе в минуту всё объясню!
Уже не оборачиваясь, человек и ослик продолжали путь, а маленький «миссионер» бежал за ними и кричал ещё громче, чтобы в конце концов обратить на себя внимание:
— А если ты христианин — встань на колени и молись со мной, а не то пожалеешь!
Тут крестьянин обернулся и мрачно буркнул:
— Ладно, парень, шёл бы ты отсюда! Марселино страшно обиделся и решил, что пришло время действовать.
Ни слова не говоря, он засунул за пазуху чётки и распятие, вытащил вместо этого камень и запустил им в крестьянина с ослом.
Камень, видимо, попал в какое-то очень уж нежное место, потому что осёл вдруг смешно взбрыкнул, куриная клетка грохнулась наземь — и немедленно развалилась. Сначала две курицы, а потом и почти все остальные разбежались, куда глаза глядят.
— Проклятый мальчишка! — вспылил возчик, пробуя поймать хоть часть птиц.
Но для одного человека тут было слишком много работы. Убедившись в этом, крестьянин решил с мальчишкой договориться:
— Ты, конечно, хулиган, но я тебя прощу, если поможешь мне переловить кур.
Марселино признал это правильным и согласился. Тем более, похоже, этот человек уже понял: лучше стать христианином по-хорошему.
Оба принялись гоняться за курами, что весьма понравилось Марселино, и благодаря его сноровке переловили их довольно быстро.
Возчику было некогда как следует чинить клетку, так что он наскоро связал курам лапы и как-то прицепил их к перемётным сумам, а сверху взгромоздил то, что осталось от несчастной клетки.