Большой беговой день

Гладилин Анатолий Тихонович

ГУЛЬ-ГУЛЬ: "Как интересно! Какие красивые жеребчики! Сколько приятных знакомств! Я тут одному подмигнула, так тот за мной кинулся, чуть своего хозяина из качалки не выбросил... Люблю темпераментных!.. У нас в Калинине и поговорить не с кем! Кобылы - мелкие интриганки, а у жеребцов одна тема - мол, овес нынче дорог. Скука, провинция. В Москве другая жизнь, столица, культура, интеллигентные беседы. Сосед мой белогривый, что записан в Приз Элиты, шепнул на ухо: мол, обдерет всех в первом гиту, и приглашал в парк, на прогулку... А что?
– жеребец он в самом соку, вальяжный, обходительный, наржал мне с три короба... Эх, где наша не пропадала!"

– Под пятым номером жеребец Псковского коннозавода Отелло. Наездник второй категории - Моисей...

МОСЯ: "Спокойно, Мося, спокойно! Сегодня твой день. Возьмешь приз - и приказом по министерству

тебя представят к званию мастера-наездника, директор намекал. Мы с ним одной веревочкой связаны. Когда он меня бригадиром сделал, кругом шипели: мальчишке отделение доверили, завалит работу! А директор молоток, стоял на своем, надо, дескать, выдвигать молодежь. Не дрейфь, Сан Саныч, не подведем. Я Отелло год готовил, но в призу не трогал, ждал, пока он силу наберет; теперь у нас с ним только первые места. Жулье мне деньги совало: дескать, уважь, Мося, пропусти кого-нибудь, большой куш сорвешь. Но я им - от ворот поворот! На любой другой лошади - пожалуйста, а Отелло не пачкайте! Не понравилось, однажды подстерегли, избили... Ладно, кто прошлое помянет... Я с Отелло дневал и ночевал, я его из рук кормил, все боялся: опоят коня, погубят. И сегодня - мой день. Спокойней, Мося, спокойней. Главное - не поддавайся на провокации. Если они в тридцать секунд запустят первую четверть, не рви жеребца - пусть хлебают ложками, а к финишу обязательно начнут лапти плести. Ты же репетировал все варианты: и вел с места до места, и бросал концом, и уходил на третьем повороте. Отеллушка, спокойней, мальчик, не нервничай!"

ОТЕЛЛО: "Я их всех ненавижу, всех до единого! Как они смеют тягаться со мной на дорожке! Никто меня не обгонит, никто меня не догонит! И чего тянут время? Скорей бы колокол! А там - бежать, бежать, бить копытами землю, отрываться от земли, лететь по воздуху! И никого рядом, и никого близко! Потому что я - Отелло - самый лучший на ипподроме. Они все лентяи, им лишь бы не работать: покажут одну приличную четверть, а дальше идут прогулочным шагом, анекдоты рассказывают, - а я вкалываю ежедневно, по нескольку кругов врезываю, до седьмого пота! В последнем гиту гнедой от меня ушел, думал, я его не достану. А я бросился, достал, сердце из груди выпрыгивало, а потом, пока я к паддоку плелся, мне казалось, что все вокруг - и небо, и трава - мутно-красное. Но мне нельзя иначе, ведь я хочу быть только первым!"

– Под шестым номером кобыла Прилепского коннозавода Гуашь, Харьковского ипподрома. Наездник первой категории - Магидов...

МАГИДОВ: "Вот беда, сегодня и ГУМ закрыт, и ЦУМ на замках! Ну москвичи, ну комики! Что же они делают в выходной? Телевизор смотрят? Значит так, в понедельник утречком сначала в ГУМ - пальто, пиджак, ковер для тещи, ремень для зятя, рубашку для сына, платок для дочки. С коврами, говорят, трудно, но тут один на конюшне крутился, вынюхивал, обещал помочь. Я же ему программку метил не бесплатно... Не забыть: апельсинов десять килограмм, колбасы копченой, колбасы вареной (сколько смогу достать - дают, говорят, только по два кило на рыло, во жизнь пошла, честное слово!). Ах да, еще чернослива три килограмма. И ежели еще какой дефицит попадется - все куплю. Я в Москву задаром не езжу".

ГУАШЬ: "Ну и нравы в столице, срамота! Мы с Гуль-Гуль и Лианой вместе росли - на одном лугу бегали, скромные были кобылки, застенчивые, можно сказать. А теперь они - чуть завидят жеребца - хвостом крутят, вертят! Ни стыда, ни девичьей гордости! Им бы у ресторанов бить копытами, как то делают их двуногие сестры, а не в призах участвовать! Распустили молодежь, честное слово... Я им на дистанции холку взгрею - ни одну вперед себя не пропущу!"

– Под седьмым номером жеребец Еланского коннозавода Колос Второй. Наездник второй категории - Гунта...

ГУНТА: "Муженек мой отличился - в шесть часов утра домой приперся. Загулял, говорит, в компании, мол, "битлов" на магнитофон записывал. Не понимает, старый кобель, что девок ему специально подсылают. Он уши развесит любовь, мол, ля-ля, ля-ля!
– а девки ему программку подсовывают. Им ведь только информация нужна - кто, в каком заезде, какой имеет шанс. Впрочем, не только информация... Эта черненькая, в очках, в любом подъезде согласна... У нее, наверно, мой муженек и гужевался. Знаю я эти записи на магнитофон! Чем он ей там записывал - плевать, обидно лишь, что про меня проговорился: мол, Гунта возьмет приз. Уверена, что и сам уже на меня деньги поставил. Ведь не в семью выигрыш пойдет - на эту же стерву

очкастую протратится. В Дом кино она его водила, он и растаял... И почему шлюх в Дом кино пускают? Со мной в кино пойти - так у него нет времени, на магнитофон, видите ли, записывает... Назло ему на приз не поеду. Вот так, точка! Нельзя, надо ехать. И обидно дерби упускать из-за этого негодяя. В Риге мы хорошо с ним жили, и я на его левые номера сквозь пальцы смотрела, а перевели его в Москву, назначили бригадиром - и все пошло к чертям! Спрашивается, где справедливость? Я с утра до ночи на кругу, лошадей работаю, за ветеринаром бегаю, с зоотехником ругаюсь, комбикорм выбиваю, а муж приходит на готовое, выигрывает - и к бабам!.. Хоть бы приличия соблюдал, ведь знает, какой для меня сегодня день! Все настроение испортил!"

КОЛОС 2-й: "И гнедой, и рыжий - тупые одры! "Сила есть - ума не надо"! Привыкли гнать с места до места, деревенщина! А мы построим бег интеллигентно, тактически грамотно. К третьей четверти они зарежутся, я их броском и накрою. Однако хозяйка моя не в духе, и руки дрожат... Ну, Гунточка, не вешай нос!"

(Колос заржал, чем вызвал немалое оживление на трибунах.)

– Под восьмым номером жеребец Обрыв Лавровского коннозавода, Пермского ипподрома. Наездник первой категории - Липин...

ЛИПИН: "Говорил я Валентину: сиди тихо и не рыпайся, а главное - на собраниях помалкивай! Да горяч парень! И кто его за язык тянул? Ну, рацион нам срезали, это верно, и с морковкой, и с овсом туговато... Начальник производства Шинкарев объяснил: так и так, мол, объективные условия, в прошлом году в стране был неурожай, засуха, вот в Америке хорошо, там нет стихийных бедствий... Объяснил толково, чин чинарем, как по писаному. А Валентин полез на трибуну, олух небесный, права качать, дескать, все это - вранье, конюха домой полные кошелки уносят, казенным рационом своих поросят откармливают, мол, на объективные причины ссылаться глупо, а в газетах все время пишут, что в Америке наводнения, тайфуны, однако их сельское хозяйство никакая холера не берет, нам же хлеб продают... Эх, Валька, решил парень, что он умнее других, что ему все позволено! В Перми действительно от Валькиного Обрыва спасу не было - все крупные призы забирал. Обиделись на него мужики: умный-то какой выискался, из себя целку строит... Нет, Валя, нельзя идти супротив коллектива! А тут еще на собрании товарищ из райкома присутствовал, сразу созвали партгруппу: так, мол, и так, нельзя с такими настроениями человека в Москву посылать. И накрылся Валька, передали Обрыва мне... Валька - парень боевой, да говорил я ему: тише едешь, дальше будешь. Вот так, товарищи, и получается - коня он готовил, а в призу еду я. Жеребчик классный, да весь в хозяина пошел: злой, горячий, укусить норовит. Тпрру, скотина, да не рвись ты так! Тише, тише - шагом, шагом!.."

ОБРЫВ: "Сам ты скотина! Посадили бестолочь мне на шею! Ему на козе ездить, а не на рысаках! Аптечку, которую мне в поездку выделили, к себе домой утащил! Мои новые ремни обменял на старые за три поллитры! Да от него уже с утра разит портвейном!.. Где хозяин мой ласковый? Бывало, он меня за ухом почешет - сердце радуется. А этот - кнут показывает, дерьмо! Чтоб я для него уродовался?.. Я ему сладкую жизнь устрою: выброшу козла из качалки на первом повороте!.."

– Под номером девять жеребец Белый Парус Еланского коннозавода. Наездник первой категории - Иван...

ВАНЯ: "Ушлый мужик Паша, а нарвался. Темнил, темнил, шесть секунд сбросил, а все равно вторым приехал. Я-то давно понял, что Лабиринт готов. Конечно, Илюшке-Овощнику я ничего не сказал, Пашины секреты меня не касаются, но попросил Нюрку подстраховать Лабиринта парой билетиков, всего-то на ипподроме билета четыре было. Любопытно, вязал ли Паша со мной? За такую ставку тыщи по две отвалили бы (я-то, конечно, вязал). Нет, Паша, ты не прав. Во-первых, от таких старых дружков таиться грех; во-вторых, надо было пропускать первый гит. Примата некому было поджимать, он бы показал свои две девять, а во втором гиту Боря, решив, что никто его рекорда не побьет, попросту снял бы коня. Вот тогда, Паша, ты и поезжай с ветерком на свои две семь! Даже если бы Примат и участвовал, он на второй гит не способен, жеребчик хоть резвый, но с надрывом. Что ж ты, Пашенька, потерпеть не мог?! Мог, да не хотел. Жадность, Паша, тебя одолела: посчитал, что без Примата за Лабиринта копейки заплатят. Что б ни платили, а все свои. И поэтому ты не прав, Паша. Грех таиться от старых друзей. Лабиринта ты поломал, теперь соси лапу..."