Большой беговой день
Шрифт:
– Отелло не проиграет, сымай штаны, ставь все.
– Первый гит за Идеологом, обещал проехать две ноль семь.
– Колос всех дернет. Его играют? Ну, так публика не дура, а в одинаре он на пятерку потянет.
– Вообще-то Отелло, но Коля божился, что первый гит его. Лиана заезжала адом. Не видел? А я видел. Рискни парой рубликов и мне билетик поставь.
– Тут такое дело: Обрыв в Перми никому не проигрывал. А с кем ему было ехать в Перми? Не дадут гастролеру? А если Обрыв на две ноль пять готов? Не знаешь? А я знаю. Вспомни Тальника...
– Идеолог с Отелло зарежутся, а на финише Женя бросит Черепеть. Не веришь? Как хочешь. Подстрахуй трояком - бешеные деньги.
Вот
В буфет Юра сунулся и вдруг почувствовал, как сдавила ему шею железная рука. Узнал Юра хватку и не оборачиваясь просипел:
– Чего тебе, Бакинец?
– Кого Овощник метит?
– пророкотал тихий бас.
– Пусти, Илюхины люди увидят.
– Нет тут никого.
Железная хватка ослабла, и Юра вывернулся. Был он высок ростом, но по сравнению с Бакинцем казался подростком. Черные глаза Бакинца выпытывали, и, повинуясь им, с дрожью в коленях (ежесекундно мог прийти кто-то от Ильи, и уж донесет точно) Юрочка заблеял:
– Первый гит Овощник пропускает, а в пятом заезде он пошлет меня в кассу на сороковку.
– Кого метит?
– повторил Бакинец.
– Не сказал, клянусь Богом, не сказал, вот тебе крест, - и, произнося эти слова, Юра как бы взглянул на себя со стороны и подумал, что, наверное, смешно клясться и божиться крестом перед мусульманином. Поэтому уже более спокойно он попросил: - Бакинец, скости мне половину долга.
Бакинец убрал руку за спину, окинул Заправщика придирчиво-ироническим взглядом.
– Пожалуй, ты не врешь. Овощник еще не полный идиот и темноту тебе не доверяет. Но сделать под звонок ставку через тебя - разумно. Что ж, если все будет так, то половину я тебе прощу... На сороковку пойдешь вниз, сто тридцать девятая касса. Стасик тебя встретит.
И снова подняв свою могучую длань, Бакинец подтолкнул Юрочку к выходу, толкнул легонько, даже ласково, но Заправщик пулей вылетел из буфета.
глава третья
ОТРЫВОК ИЗ САМИЗДАТСКОЙ СТАТЬИ УЧИТЕЛЯ "ТАК КТО ЖЕ ПОБЕДИЛ ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ?"
(часть вторая)
...Позвольте мне высказать парадоксальную мысль: победителей в социальных революциях не бывает. Недаром еще Вернио, один из героев Французской революции, говорил: "Революция как Сатурн, она пожирает собственных детей". На примере Французской революции доказано, что все ее лидеры погибли в ее огне, а активные революционеры, монтаньяры и якобинцы, нашли свою смерть на фронтах войны или под ножом гильотины. Даже советская историография согласна с тем, что плодами Великой Французской революции воспользовались не революционеры, а буржуа.
Что же произошло в России? Известно, что Февральскую революцию 17-го года (подчеркиваю, на мой взгляд, великое и поворотное событие в нашей истории) сделал целиком питерский пролетариат. Питерский пролетариат был активнейшей, наиболее организованной и наиболее революционно подготовленной частью российского рабочего класса. Он имел немалый опыт политической, профсоюзной и забастовочной борьбы.
Далее, мы знаем, что в русскую революцию пошли профессиональные социал-революционеры, имеющие большой опыт революционной работы и солидный запас социально-теоретических знаний. Революция увлекла за собой и молодежь, наиболее идейную, политически активную ее часть, юношей и девушек, готовых пожертвовать своей жизнью ради фанатической веры в марксистское учение, обещавшее принести народу счастье и справедливость в ближайшем будущем. Именно эти молодые люди закрывали райком и уходили на фронт. Именно они дрались на передовой, а не отсиживались в тыловых учреждениях. И, естественно, этот цвет революционного движения был тоже почти полностью фактически выбит в Гражданскую войну.
И еще необходимо указать на одно чрезвычайно важное обстоятельство: наиболее активные сторонники "белой идеи", защитники Учредительного собрания, приверженцы конституционной демократии - тоже не отсиживались по кабакам Одессы или в тылах белых армий. Они сражались с "большевистским злом" на фронтах и несли самые большие потери.
Печальный, трагический итог для страны. Цвет нации, люди, искренне верящие в свои идеи, готовые не на словах, а на деле отстаивать свои убеждения, взаимно перебили друг друга. Из миллиона активных функционеров, способных построить новое государство, уцелели сотни. Но "идейные белые" отправились в эмиграцию и исчезли с горизонта общественной мысли нашей страны. Уцелевшие "идейные красные" именно благодаря своей идейности, верности идеалам в скором времени оказались в левой или правой оппозиции и были уничтожены сталинским партийным аппаратом, а единицы, чудом пережившие все "чистки" и тридцать седьмой год, практически использовались на низовой работе и не играли никакой роли.
Итак, победителей в русской революции не оказалось. Но кто же воспользовался плодами этой революции, какая часть населения выгадала от нее? Если в Великой Французской революции выгадала буржуазия, то русская революция выдвинула на авансцену... мещанство. Да, да, то самое дремучее, корыстолюбивое мещанство, которое еще в начале нашего века осмеивали все прогрессивные русские писатели, начиная с Чехова и кончая Горьким. Уточняю, под мещанством я разумею в данном случае не социальный строй, а людей, чье жизненное кредо зафиксировано в Большой Советской Энциклопедии, цитирую: "В переносном смысле мещанами называют людей, взглядам и поведению которых свойственны эгоизм и индивидуализм, стяжательство, аполитичность, безыдейность". Именно мещанин, эгоистичный, аполитичный и безыдейный, переждал в тихой заводи, когда успокоятся бури Гражданской войны, и целым и невредимым вылез наружу, чтобы служить советской власти, не важно какой, важно, что власти, чтобы отхватить себе кусок правительственного пирога побольше.