Большой погром
Шрифт:
— Слухи все равно будут, государь.
— Конечно. Но главное — выиграть время. До начала Крестового похода осталось несколько месяцев и когда он начнется, о ней забудут, а затем эту шлюху можно будет удавить. Она свое предназначение исполнила, принесла империи родовые земли, поставила под наши знамена рыцарей юга и родила мне наследника престола.
— Кстати, насчет наследника, государь. Где он будет находиться, когда Алиенора отправится в Трифельс?
— Он останется здесь, в Регенсбурге, под присмотром кормилиц и охраной гвардии.
— Я все понял, мой император. Еще один вопрос. Когда императрица должна выехать к новому месту жительства?
— Чем скорее это произойдет, тем лучше.
— Значит, завтра утром. Нам шумиха не нужна и охрану придется разоружать ночью.
— Действуй, граф Оттон.
Поклонившись, имперский
Вскоре, прогнав мысли о неверной жене, он вернулся к столу, на котором лежала карта венедских земель, навис над ней и задумался.
Последние два года были тяжелыми для императора, который готовился к покорению северных язычников. Но он не сдавался и никогда не опускал рук. Фридрих шел к намеченной цели, и успехи чередовались с утратами и поражениями.
Как и было договорено с папой римским Евгением, он женился на герцогине Алиеноре Аквитанской и стал императором. Владения Генриха Льва, павшего в сражении с язычниками, отошли к нему, как и владения супруги, которая родила ему сына. И в тот момент он был счастлив, ибо у него было все, о чем может мечтать человек. Есть здоровье и рядом красивая женщина, в казне много серебра и золота, сотни высокородных дворян склоняют перед ним головы и тысячи храбрых рыцарей готовы выступить в поход по зову своего государя. Однако произошло несчастье, умер отец императора герцог Фридрих Одноглазый, не только родной человек, но и наставник. Для Фридриха это было большой потерей, и в это же время у него произошел спор с Генрихом Язомирготом, который претендовал на Баварию. А минувшим летом орден Святой Марии Немецкого Дома, в который император вложил немало сил и средств, потерял в боях с варягами треть своих рыцарей. Причем часть полегла на границах Венедского союза, а часть во Франции, обороняя приморские города Генриха Плантагенета.
Впрочем, все это можно было пережить, и Фридрих никому не показывал своих сомнений. Он держал себя в руках, много путешествовал, вел переговоры с герцогами, князьями, епископами и кардиналами, собирал полки и копил припасы.
В трудах и заботах два года пролетели совершенно незаметно. Вскоре папа римский объявит о начале последнего Крестового похода против венедов и звезда Фридриха, как он сам считал, воссияет настолько ярко, что он станет вровень с такими людьми как Юлий Цезарь и Карл Великий. Ведь у венедов, которые продолжали огрызаться и готовились к обороне, не было шансов. Шпионы и шпреванский князь Якса исправно поставляли Фридриху информацию. Поэтому император знал, куда и какими силами он должен ударить. На карте, которую он окинул долгим взглядом, отмечалось все, и Фридрих улыбнулся.
Что могли противопоставить ему богомерзкие язычники? Пять тысяч бодричей, семь тысяч лютичей, тринадцать тысяч поморян, семь тысяч варягов и четыре тысячи шпреван. Это тридцать шесть тысяч взрослых мужчин, половина из которых имеет немалый военный опыт. В дополнение к этим силам есть молодежь от тринадцати до семнадцати лет, которую венеды берегут, еще семь тысяч человек, и общее войско великого князя Рагдая, почти шесть сотен молодых воинов. А так же против крестоносцев выступят наемники и союзники венедов. Полтора — две тысячи воинов могут дать шведы. Тысячу норги. Пара тысяч придет от дикарей — суомов. Пруссы дадут шесть — восемь тысяч, и новгородцы пришлют четыре — пять тысяч ушкуйников. Итого, при полном напряжении сил, язычники могли выставить против католиков более шестидесяти тысяч человек. Войско более чем серьезное, хотя и растянутое на четыре материковых княжества, а в тылу венедов море, которое прикрывается кораблями варягов. И язычники рассчитывали, что смогут закрепиться в своих городах, а затем станут атаковать католиков и бить по их тылам, ночами выбираясь из своих дремучих лесов. Так они дотянут до наступления холодов и войско крестоносцев, страдая от холода, бескормицы и болезней, будет разгромлено.
— Дураки, — усмехнувшись, сам себе сказал император. — Они не еще понимают, что им уготовано, и какие силы против них направит моя рука.
Сказав это, Фридрих продолжил размышлять. На этот раз над планом грядущей военной кампании, которую он разделил на несколько этапов.
Первый этап — ранней весной через венедские границы в разных
Второй этап — шпреванский князь Якса из Копаницы объявит о том, что переходит в католичество и признает императора Фридриха своим сюзереном. Он сдает Бранденбург герцогу Альбрехту Медведю, выходит из Венедского союза, берет под стражу славянских воевод, которых сможет заманить в ловушку, и бьет по незащищенным тылам поморян. А чтобы его подданные не убили своего князя, в Бранденбург тайно будет введен крупный отряд из рыцарей ордена.
Третий этап — наступление католических армий, каждая из которых имеет свою цель. Самое большое войско, конечно же, поведет император. Он двинется от Гамбурга и Любека, вторгнется на земли бодричей и блокирует вражеские крепости, а сам продолжит марш и продвинется к Волегощу. За тылы можно не беспокоиться. В армии Фридриха подготовленные в Саксонии и Тюрингии егеря, они смогут зачистить славянские леса и болота. А ударным кулаком его войска станут воины из Франконии, Саксонии, Тюрингии, Швабии, Баварии, Лоррейна, Фрисландии, Фландрии, Северной Италии, Аквитании, Прованса и Гаскони. Общая численность бойцов превысит пятьдесят тысяч мечей на острие удара и еще двадцать тысяч в резерве. Одновременно с этим, как уже упоминалось, начнет наступление Альбрехт Медведь, которого поддержит Генрих Язомиргот. Используя захваченный Бранденбург, как базу, они двинутся на Померанию, вдоль Одры на Щецин. С наемниками и рыцарями ордена тамплиеров, которые не могут простить славянам смерть братьев в прошлом Крестовом походе, у них тридцать тысяч воинов. А с правого фланга, тоже двигаясь вдоль Одры, пойдет польский король Владислав Пяст, которого поддержат союзники из Богемии, и это еще тридцать пять тысяч бойцов. К сожалению, не получилось привлечь к Крестовому походу венгров. Но, может быть, это к лучшему, не придется делиться добычей и славой. Лишь бы только они держали нейтралитет, как обещали.
Четвертый этап — к датским берегам подходит флот Генриха Плантагенета, боевые и торговые суда, на борту которых будут находиться воины из Англии, Нормандии и Бретани. Они высадятся в Дании и принудят короля Магнуссона присоединиться к Крестовому походу. Потомок викингов юлит и не желает воевать, но его заставят, и объединенный флот католиков обрушится на Зеландию, отобьет остров и выйдет в море, которое по недоразумению пока еще называют Венедским или Славянским. Варяги не смогут отразить двойной натиск с моря и суши. Шведы, почуяв угрозу, сбегут на север. Новгородцы и пруссы отступятся от союза с венедами, если не захотят погибнуть. После чего флот католиков высадит армию на острове Руян и уничтожит все славянские храмы.
Пятый этап — заключительный. Крестоносцы добьют сопротивление бодричей, лютичей, поморян и ранов. Венеды исчезнут с лица земли, и если для этого придется привлечь дополнительные силы, император знал, кого можно кинуть в бой. В конце концов, помимо своих резервов есть армия французского короля Людовика, Бургундия, Шампань и венгры, на которых можно еще раз надавить…
В очередной раз усмехнувшись, император отошел от стола с картой и подошел к другому, на котором лежали книги, письма и свитки с донесениями.
Все хорошо и замечательно. Картина будущей победоносной войны, которая должна закончиться до осени, сложилась в голове императора. Но… Всегда есть проклятое "но"… В прошлом Крестовом походе принимало участие гораздо больше воинов, свыше двухсот тысяч, и даже Святой Бернард вышел на бой. Сомнений в победе ни у кого из предводителей католического войска не было. Однако венеды смогли выстоять и победить. Поэтому молодой император снова, раз за разом, все перепроверял, искал новые тактические приемы, вчитывался в донесения шпионов, и на глаза ему попалась записка прознатчика, который служил архиепископу Гамбурга.