Большой погром

Сахаров Василий Иванович

Что дальше? Многое будет зависеть от того, как меня встретят в Киеве, что происходит в Венедском союзе и получится ли перехватить управление Приднепровской ордой. Переменных очень много, не все можно просчитать, и потому планы постоянно подстраиваются под обстановку. Неизменно одно — чем скорее удастся объединить степняков и ударить по Европе, тем меньше жертв будет среди венедов. Хотелось бы, чтобы это произошло быстрее. Но приходится быть реалистом и, скорее всего, в следующем году больших половецких походов в Европу не ожидается, только разведка. Пять — шесть тысяч воинов

католиков не одолеют, нас трупами закидают. А вот потом начнется погром. Разумеется, если у меня все получится, и я буду жив. Все время приходится самому себе напоминать, что меня могут убить, отравить, посадить на кол, сжечь или взять в плен, а затем заточить в каменный мешок…

Тем временем в котелке закипела вода, и я закинул в него смесь из нескольких трав: душица, зверобой, чабрец, мята, шалфей, малина и шиповник — это то, что мне известно, а были еще какие-то сборы.

Взвар получился отменный, ароматный и сладковатый. Я немного подождал и наполнил кружку. Затем отставил ее в сторону и снял котелок с огня. Только это сделал, как почувствовал взгляд. Кто-то смотрел в спину. Без враждебности и злобы. Скорее, с любопытством. Однако я потянулся за мечом, слегка пригнулся, дабы силуэт стал меньше, если неизвестный наблюдатель задумал выстрелить из лука, и обернулся.

В нескольких метрах от костра стоял молодой воин, не старше двадцати пяти лет. Одет просто — перетянутый ремнем тулупчик, круглая баранья шапка и заправленные в сапоги штаны. На правом боку, словно незнакомец левша, кривой меч, напоминающий ятаган, слева кинжал. Рюкзака у него при себе не было, и это странно. Черты лица славянские, лицо округлое, волосы русые.

— Здравствуй, странник, — сказал он, улыбнувшись, на славянском языке с гортанным акцентом.

— И тебе не хворать, незнакомец, — я кивнул ему. — Кто ты?

— Мое имя тебе ничего не скажет. А про тебя мне все известно.

"Может, послать его, куда подальше, знатока такого?" — промелькнула мысль.

Словно услышав мои мысли, он сказал:

— Я могу мимо пройти. Но если ты пригласишь к огню, погреться, и взвара предложишь, посижу с тобой.

Это было сказано таким тоном, будто он оказывал мне великую милость. Места вокруг дикие, горы и леса, до ближайшего поселения нужно трое суток пешком идти, а на лошади семь или восемь часов скакать, не жалея животное. Кто этот человек и что он тут делает, рядом с выходом на тропу Трояна, непонятно. Однако опасности не было, и я пригласил его к костру:

— Присаживайся, незнакомец, погрейся и отведай моего взвара.

Кивнув, он приблизился и расположился напротив. Кружки у него не нашлось, а у меня одна. Поэтому он, ничуть не смущаясь, взял котелок и сделал из него пару глотков. После чего блаженно улыбнулся и сказал:

— Добрый напиток. Давно ничего подобного не пробовал. Лет сто, наверное. Твоя жена знает, какие травки и в какое время нужно собирать.

"Он сказал — сто лет и упомянул жену. Интересно, что это? Пустая болтовня на догадках или за каждым словом есть смысл, как если бы он, действительно, знал, кто перед ним".

Я продолжал внимательно наблюдать за незнакомцем и был готов выхватить

клинок, а он сделал еще пару глотков, посмотрел на меня и махнул рукой:

— Да расслабься ты. От меня вреда нет, мы ведь не враги.

— Но и не друзья, — пробурчал я.

— Верно, — согласился он и добавил: — Между такими людьми как мы, если нас еще можно называть людьми, дружбы не бывает.

— А ты уверен, что мы похожи?

— Похожи, Вадим, — незнакомец назвал мое имя и усмехнулся: — Или ты считаешь, что один такой по матушке — Земле бродишь?

— Объяснись, — я напрягся еще больше и был готов броситься на гостя.

— Всего объяснить нельзя, Вадим, ибо ты многого не поймешь, — он демонстративно отвернулся в сторону и подставился под удар.

— Почему же не пойму? Неужели ты считаешь меня глупцом?

— Дело не в уме, а в жизненном опыте. Вот проживешь пару веков, надоест делать за богов грязную работу, и тогда снова встретимся.

— И все же, кто ты?

— Я же говорю, Вадим, такой же человек, как и ты. Было время, воевал по воле богов и был героем, а потом меня бросили на Земле и заставили быть сторожевым псом. Тысячи лет охранял хозяйское добро, дворцы и храмы богов, ждал их возвращения и чем дальше, тем больше уставал. Хочешь верь, а хочешь нет, но надоело жить. Боги далеко, в иных мирах, а людей вокруг все больше. Они бегают, суетятся и умирают, а я наблюдаю за ними и понимаю, что нет ничего, ни добра, ни зла. Есть лишь время, которое для меня остановилось.

— И много таких как ты?

Он пожал плечами:

— Не считая тебя, я знаю пятерых. Но, наверное, нас больше.

Незнакомец тяжело вздохнул, отставил пустой котелок и подмигнул мне:

— Бывай, Вадим. Удачи тебе в битвах и делах. Но запомни — наступит срок, и ты поймешь, что смысла в твоих деяниях нет.

— Как же…

На глаза опустилась темная пелена, и я ослеп. Начал тереть глаза руками и снова увидел свет. По щекам текли слезы. В руках кружка с холодным взваром. Костер потух. Рядом пустой котелок, на дне которого мокрая трава. Незнакомца нигде нет.

Кто это был? Для чего он приходил? Зачем со мной разговаривал? Живой ли это человек, древний герой, полубог или морок, который мне привиделся? Ответов не было и стало не по себе. А что если, в самом деле, на Земле еще есть люди, которые помнят прошлые эпохи? Возможно ли такое? Наверное, возможно. Ну и что из этого? Ничего. На мою жизнь это никак не влияет, но теперь я буду знать, что за мной наблюдают.

Поднявшись, обошел костер и чужих следов не обнаружил. Рядом только мои. Чудные дела творятся.

Я постарался прогнать мысли о незнакомце, который навестил меня, и успокоился. После чего затушил костер, отпустил на волю лошадей, собрал в рюкзак пожитки и вышел на тропу Трояна…

В Киев добрался без происшествий. Выбрался в подвале под Софийским собором и дернул веревку на стене, тем самым подал условный знак, и через полчаса появился варог, который своим ключом открыл дверь в подвал, вошел, поклонился и сказал:

— Приветствую тебя, вождь. Все ли хорошо?

— Добрался как обычно. А у вас здесь что?